Насытившись, глава движения утерла салфеткой с инициалами рот, над которым темнели усики. Принцессы и Мэрион выжидающе вскинули головы. Аудиенция явно подошла к концу, теперь оставалось только дождаться вердикта. И все трое были уверены, что после столь гостеприимного приема мисс Синдж им точно не откажет.

Гостья глубоко вздохнула. Под синей тканью пиджака пугающе вздулся внушительных размеров живот.

— Боюсь, мы никак не можем вас принять, — сообщила она со своим неизменным манчестерским выговором.

— Как так?! — ахнула Лилибет.

Глаза Маргарет мгновенно увлажнились, а нижняя губа задрожала.

Мэрион вдруг захотелось задушить эту дамочку. Подумать только, они ведь так тщательно готовились к ее визиту! Даже прибрались в старой беседке Георга V, которую планировали теперь переделать в штаб.

— Можно узнать, почему? — уточнила Мэрион, стараясь придать голосу спокойствие.

Мисс Синдж остановила на ней взгляд своих маленьких, как бусинки, глаз.

— Принцесса Маргарет еще слишком мала, чтобы участвовать в нашем движении.

Мэрион никак не могла отделаться от ощущения, что на должность главы организации, цель которой состоит в помощи женщинам, стоило бы посадить кого-то другого. Того, кто, в отличие от мисс Синдж, согласен помогать всем, а не только выходцам из рабочего класса, причем желательно с севера страны. Мэрион уже была готова опустить руки и распрощаться с этой затеей. А вот Лилибет не собиралась так просто сдавать позиции.

— Может, все-таки можно сделать для нее исключение? — уточнила она, упрямо посмотрев на несговорчивую гостью.

Та покачала головой, но уже менее ожесточенно. Лилибет тоже это заметила и с жаром продолжила наступление.

— Между прочим, Маргарет очень сильная, — проговорила она, копируя интонации торговцев, которые успела заметить и подхватить во времена, когда Мэрион ходила с принцессами в булочную. — Маргарет, приподними юбку! Пусть мисс Синдж сама все увидит — велела она младшей сестре.

Маргарет послушно приподняла клетчатую юбку, выставив напоказ упитанные коленки.

— Такие сильные ноги выдержат любой поход! Не станете же вы с этим спорить, а, мисс Синдж? А еще Маргарет обожает пачкаться, правда же, Маргарет? А еще любит жарить сосиски на палочках.

Мэрион покосилась на гостью, в глубине души опасаясь увидеть на ее лице гнев — как-никак, этот краткий пересказ излюбленных гайдовских занятий вполне мог вывести ту из себя. Но дама смотрела на девочку с искренним изумлением. Против шарма Лилибет, который та задействовала в полную силу, не мог устоять никто на свете, раз уж даже у мисс Синдж это не получилось.

— Может, ее все-таки можно принять в самую младшую группу?! — взмолилась Лилибет.

Глава движения посмотрела на принцессу, вскинув бровь, а потом потянулась за очередным пенсом с джемом. После задумчиво откусила кусочек, затем — еще один и запила угощение большим глотком чая. Наконец она положила на стол салфетку и вынесла свой вердикт.

— По размышлении здравом… — многозначительно начала она.

Все затаили дыхание.

— …не вижу причин для отказа.

Мэрион и принцессы радостно переглянулись.

Глава сорок вторая

1938 год начался с того, что Энтони Иден, элегантный и франтоватый выпускник Итонского колледжа, ушел с поста министра иностранных дел. Когда-то он сквозь пальцы смотрел на то, что вытворял Гитлер в Рейнской области, и теперь это обстоятельство сыграло с ним злую шутку. Премьер-министр Невилл Чемберлен применил ту же тактику в отношении Муссолини и его вторжения в Эфиопию. Примирение с Гитлером, как и предсказывали завсегдатаи дома на Ротерхит-стрит, никого не спасло. С наступлением новой весны фюрер вновь отправил свою армию в очередную страну. На этот раз — в Австрию. А спустя месяц он начал подумывать о том, как бы прибрать к рукам Судетскую область — промышленный регион на окраине Чехословакии, переживающий в ту пору непростые времена.

В этот раз королевский конюший удержался от комментариев за обеденным столом.

Начался сезон дебютанток, сюрреалистичным контрапунктом прогремевший посреди всех этих мрачных событий. Дебо, как выяснилось, не ошиблась — балы и впрямь возродили, но посетила ли она их и сумела ли отыскать себе достойную партию — Мэрион не знала.

Принцессы стояли на балкончике, перегнувшись через балюстраду, и с восторгом наблюдали, как во дворец прибывают все новые и новые гостьи в белоснежных нарядах.

— Как хорошо отсюда видно! — восторженно заметила Лилибет.

Военный оркестр играл популярные песни. В зале под огромными люстрами собирались дебютантки — в изящных белых платьях они походили на стайку экзотических птиц. Страусиные перья плавно покачивались на их шляпах, нарядно белели кружевные рукава и длинные перчатки.

Но все это казалось Мэрион до жути устаревшим. До чего же унизительно выставлять напоказ свою потребность в богатеньком муже! Но девочкам она этого говорить не стала, иначе рисковала невольно очернить их родителей, которые явно надеялись, что эта старомодная церемония поможет возродить былое доверие к их пошатнувшемуся правлению.

Маргарет самозабвенно вальсировала по балкону в пеньюаре и напевала слова песни «Чай на двоих»[62].

— А вон бабушка! — воскликнула Лилибет, опасно перегнувшись через балюстраду. — И владычица пивная!

Прямо под ними стояли королева Мария и миссис Ронни. В полном соответствии со своим извечным стремлением перещеголять всех остальных количеством украшений, последняя надела на себя столько драгоценностей, что ее и саму было не отличить от нарядной люстры. Королева Мария, не желая проигрывать в этом состязании, пришла на бал в жемчугах размером с молодые картофелины.

— А вон тетя Марина! — с придыханием прошептала Маргарет.

Герцогиня Кентская была особенно обворожительна в белом платье из парчи, украшенном розовыми и серебристыми цветами.

Процессия в белом медленно продвигалась к золотисто-красным тронам. На груди короля сияло несметное множество звезд — казалось, в Млечном Пути их и то меньше; а наряд королевы сверкал почти столь же ярко.

Все дебютантки по очереди останавливались перед августейшей парой, а когда громко провозглашалось ее имя, каждая опускалась в почтительном реверансе. Позади девушек швейцары с длинными жезлами ловко подхватывали длинные, кружевные шлейфы, а когда поклон завершался, умелым движением набрасывали их девушкам на плечи. Вокруг выстроились полукругом родственники, покровители и поклонники, жаждущие засвидетельствовать столь важный момент.

— И это всё? — вдруг спросила Лилибет.

Мэрион нахмурилась:

— Что ты имеешь в виду?

— Они наряжаются и выстаивают эту огромную очередь лишь для того, чтобы поклониться маме и папе? — уточнила принцесса.

— Совершенно верно.

— Глупость какая! Когда я стану королевой, у меня такого и в помине не будет!

Мэрион не сдержала торжествующей улыбки. Уж она-то сделает из принцессы феминистку!

Чуть позже, вверив девочек няне, Мэрион поспешила к себе в комнату. Путь ее пролегал через картинную галерею под сводчатым стеклянным потолком, сквозь который в помещение проникал дневной