–Воровал из кухни?– Селль не удержалась и фыркнула ему в шею, пощекотав кожу дыханием и заставив прижмуриться – словно кота.

–Как можно?– притворно ужаснулся тот, тоже с трудом оставаясь серьезным.– Он же все-таки ло-орд. Нет, передавал от нашей поварихи. Вступив с ней в преступный сговор против моей маменьки.

–Вы были еще и друзьями?

–Были. Вот это точно. Ладно, пойдем, рыжая,– с явным усилием оторвался от нее Арделан.– Нам действительно стоит задать ему пару вопросов.

Математика они нашли все там же – возле окна в сад. Казалось, что с тех пор, как остальные вышли из кабинета, он даже с места не сдвинулся. Или так оно и было? Селль бы точно не удивилась.

–Я рад, леди,– начал он первым, словно не замечая Арделана, шагнувшего вслед за ней,– что вы до сих пор не забыли старого Шернола.

–Вряд ли это возможно,– откликнулась она, демонстрируя обычную вежливость, не больше, но внезапно получила в ответ:

–Конечно. Того, кто принял у тебя инициацию, забыть нельзя. Никогда.

Селль замерла на секунду, а потом выдохнула и дошла-таки до кресла.

–Все же инициация? Тогда, в приюте?

–Конечно,– спокойно подтвердили ей.– А что же еще?

–Действительно,– Ленро наконец полностью взяла себя в руки и комфортно откинулась на спинку.– Что ж еще? Только вот странно, что дар у меня проявился лишь к совершеннолетию.

–Да нет,– задумчиво продолжал тот смотреть на нее, чуть склонив голову набок – словно большая белая ворона.– На самом деле странно не это. Странно, что дар у тебя, девочка, был темный. И стабилизировал его я.

Не успела Селль подумать, что у мужика после вивисекторов, похоже, нелады с головой, причем серьезные, как тот все так же буднично добавил:

–Светлый я бы и не смог принять, сама понимаешь, да?

И Ленро действительно поняла – точно, не смог бы. А потому лишь выдохнула растерянно:

–Охренеть!

–Не могу не согласиться,– поддержал ее Арделан.– Сказано на удивление точно. Особенно в свете того, что ты имеешь сейчас.

–И как же мы можем это объяснить?– Теперь темный в упор смотрел на Шернола.

–И почему я это все-таки забыла, если, как… ты говоришь, забыть такое нельзя?

Перед «ты» Селль немного запнулась – слишком непривычно было обращаться к господину учителю вот так, но в итоге все же справилась, тем более что тот предложил это сам.

И отвечать он начал именно ей:

–Ну, забыла ты точно не все. Правда? А случилось оно, скорее всего, из-за лихорадки.

–Лихорадки?– Ленро попыталась прислушаться к себе, но вместо четких воспоминаний уловила лишь какие-то смутные отголоски. Хотя, кажется, что-то такое и в самом деле было…

–Решили, это у тебя нервное. Из-за того, что первой нашла тех мертвых… идиотов.– Пауза у Шернола получилась очень красноречивая, явно скрывшая другое слово, просившееся на язык.– Вот и оставили в покое, дали пару недель отлежаться.

–Тогда ты меня и стабилизировал, так?– Второй раз это самое «ты» пошло уже легче.

–Так,– кивнул тот и слегка поежился, наверное, от сквозняка.

–А ничего никому не сказал, прикрыв, потому что темная?

–Я бы в любом случае прикрыл,– нахохлился Шернол, став еще больше похож на ворону.– Те два сволочонка полностью заслужили, что получили. И даже не такое.

Но, сообразив, что ответа от Селль не будет – слишком уж та задумалась о чем-то своем, развернулся к Арделану, сузившему глаза и явно не очень довольному тем, как его поначалу проигнорировали.

–А вот чем это объяснить, я и сам хотел бы знать,– как ни в чем не бывало ответил он на давно заданный вопрос, протягивая тому своеобразную руку примирения.

И после секундного колебания ее приняли:

–Но хоть какие-то версии у тебя есть?

–Есть,– кивнул Шернол.– Но…

–Погоди,– вдруг догадался Арделан.– Надеюсь, ты-то хоть не собираешься напоминать мне о детских сказках?

–О древних легендах,– с тонкой усмешкой поправили его.– И да, как раз собирался.

–Сговорились,– обреченно прикрыл глаза темный.

–С кем?– Собеседник, наоборот, уставился на него с явным интересом.

–Неважно. Все равно чушь это все…

–Что чушь?– вынырнула из раздумий Селль.– Вы о чем вообще?

–О серых,– с готовностью пояснил бывший учитель.

–Только не говори, что ты ничего про них не знаешь,– Арделан уставился на нее недоверчиво.

–Ладно, не скажу,– покладисто кивнула она.– Но ты же все равно поделишься?

–Боги,– закатил тот глаза.– Неужели и правда не слышала? Что, мол, раньше не было ни светлых, ни темных, а во время инициации человек получал просто силу. И сам потом выбирал, по какому пути идти – брать или отдавать.

–Слышала, разумеется,– эти сказки Ленро действительно знала. Их все знали.

–…Или так никогда и не выбирал,– продолжил тем временем Шернол.– Оставаясь серым. И как бы в стороне от всех остальных. Кстати, рясы монахов как раз потому до сих пор такого цвета.

А вот этого она уже не знала, такой вариант легенды в народе был явно менее популярен, но…

–Ладно,– кивнула Селль, прикинув кое-что.– Но при чем здесь я? Даже если и в самом деле допустить что-то такое, получается, я уже все равно выбрала светлых.

–Не знаю,– пожал тот плечами.– Но ничего другого по этому поводу в голову не приходит.

–Странно,– искоса глянул на него Арделан.– Раньше чушь у тебя там не задерживалась.

–Все меняется,– дернул тот уголком рта, и Ленро вдруг поняла, от кого темный подхватил свою странную манеру улыбаться. Интересно, сам-то он это осознает?

А Шернол тем временем закончил:

–Особенно если годами приходится закрывать дар. Это плохо сказывается на… ясности мысли.

–Откройся,– немедленно предложил Арделан.– Здесь хорошая защита.

Тот, словно только и дожидался приглашения, отпустил ауру сразу, не заставляя себя упрашивать.

И Селль ни капли не удивилась, потому как примерно такого и ожидала – Шернол оказался лишь чуть слабее своего бывшего ученика. Что ж, как-никак, он тоже Фаэлир. А вот от улыбки удержалась с большим трудом, когда Арделан, присмотревшись к наставнику, с явным удовольствием бросил:

–Я сильней.

И, словно в доказательство, открылся сам.

–Перерос, да,– хмыкнул Шернол, поудобнее устраиваясь на своем подоконнике.– Но это давно понятно было. А защита и правда хорошая, прям как я учил.

Ленро все-таки улыбнулась. Ну точно как мальчишки, честное слово,– все бы им чем-то мериться. Темнейшество тут же сообразил, насколько легко его раскусили, и вернул себе прежнюю жесткость.