это вычислить, – сказала старуха. – Дымишь?

«Что?»

– Я извлекаю под-красный, если вы об этом, – отозвался Кип, решив, что она использовала неофициальное название этого цвета.

Старуха протянула ему трубку. А-а, ему просто предлагают покурить! Впрочем, она тут же переспросила:

– Под-красный или огонь?

– Разве это не одно и то же?

– Отвечай на вопрос.

– Огонь.

– Видишь, чтобы уловка сработала, ей не обязательно быть правдой. Ты можешь видеть под-красный?

– Да, – ответил Кип.

Внезапно он засомневался, зачем пришел сюда. Из любопытства? Возможно, это была недостаточно веская причина.

– А сверхфиолетовый ты можешь видеть? – спросила она.

Кип неохотно кивнул. Он сам не знал, почему ему так не хотелось делиться с ней этой информацией.

– Ты хочешь стать Призмой, Кип?

Кажется, ее способность заключалась в том, чтобы задавать вопросы, которые он не желал задавать себе самому.

– Наверное, все об этом думают, – отозвался Кип.

– Ты сам не знаешь, хочешь ты или нет. В глубине души хочешь, но не считаешь себя способным стать таким человеком, как твой отец.

– Вы спятили. – Кип сглотнул.

– Ничего подобного. Что значит спятить, я знаю очень хорошо. Я – Творец. Мы не просто художники, мы хранители истории. Карты – это история. Каждая рассказывает свою правду, свою версию событий. История, которую рассказывают Черные карты, была запрещена, потому что она угрожает… – Старуха в раздумье подняла взгляд к потолку, подбирая нужное слово, потом сдалась. – В общем, это угроза. Можешь понимать как хочешь.

Она принялась курить, погрузившись в размышления.

– То, что я тебе расскажу, – это ересь. Не повторяй это нигде, если тебе дорога жизнь. Это ересь, но это правда. Запомни мои слова и спрячь их подальше, храни их как великую драгоценность. Видишь ли, Кип, существует семь Великих Даров. Одни из них встречаются часто. Другие даются лишь одному человеку в поколении, или раз в столетие. Свет – это истина; на этом основании покоятся все дары. Они связаны с ним: со светом, с истиной, с реальностью. Быть извлекателем – тем, кто работает со светом, – великий дар, но относительно распространенный. Быть Призмой – совсем другое дело. Видящие – те, кто видит суть вещей, – встречаются гораздо, гораздо реже. Мой дар тоже очень редок: я – Зеркало. Мой дар состоит в том, что я не могу нарисовать ложь. И мой дар говорит мне, что твой отец хранит две тайны. Причем ты, Кип, не являешься ни одной из них.

Глава 45

– Так как же тебя зовут на самом деле? – спросил Гэвин.

Он подошел к Видящей и встал рядом с ней у кромки воды. Она несла стражу на южной оконечности острова. Заходящее солнце окутывало золотым сиянием ее фигуру.

– Или, точнее, как тебя звали прежде? – продолжал он. – Откуда ты родом?

Третий Глаз была одета в желтое ситцевое платье, которое делало ее больше похожей на обычную женщину, хотя по-прежнему потрясающую и лучезарную. Она прислала за Гэвином только в самом конце дня: Целия, ее помощница (или служанка, или подруга) сообщила Гэвину, что для того чтобы увидеть будущее, требуется время.

– О нет, так не пойдет, – отозвалась Видящая. – Ты, вероятно, один из тех мужчин, которые еще и обвиняют женщин в непостоянстве!

– Что? – не понял Гэвин.

– Прошлой ночью ты просил меня не искушать тебя, быть с тобой более формальной, а сегодня с первых слов еще больше идешь на сближение? Не выйдет, лорд Призма! Ты в своем тщеславии можешь наслаждаться тем, что разбиваешь чужие сердца, но моего среди них не будет.

Тщеславии? Это звучало несколько оскорбительно. Слишком прямолинейно. Слишком… справедливо. Гэвин открыл рот, но понял, что ему нечего ответить.

– Прошу прощения, – сказала она. – Видение воздействует таким образом… Я забылась. Трудно не быть предельно честной. Приношу свои извинения.

Она со щелчком раскрыла веер и принялась обмахиваться.

– Боюсь, я к тому же еще и перегрелась. Моя кожа не очень хорошо переносит такое количество солнца.

Она действительно выглядела довольно сильно обгоревшей.

– Ты вроде бы говорила, что для Видения требуется свет?

Видящая кивнула, но не пожелала углубляться в подробности своего дара.

– И что? Ты ее нашла? – наконец не выдержал Гэвин.

– Много раз, проследовав многими путями. Она в море.

– Прошу прощения?

– Погань плавает в Лазурном море.

– Это…

«Бесполезная информация»? «Вряд ли чем-то поможет»?

– …слишком общее указание, – закончил Гэвин.

Впрочем, до этого Видящая сказала «три часа на восток и два с половиной часа на север», что могло означать конкретное место в море. Если начать отсчет отсюда… Но Гэвин почему-то был уверен, что ответ не дастся так легко.

– Я это понимаю. Но вместе с тем очень трудно отыскать какие-либо приметы или временные маркеры, чтобы сказать тебе, где именно в море ее искать. Она движется сквозь толщу воды.

Гэвин воздел руки к небу:

– Но куда она движется? И откуда?

– Прости, – виновато сказала Видящая. – Кажется, наверняка я могу сказать только, что она направляется к центру. Но к центру чего? К центру… хм-м… Не знаю.

– К центру моря? То есть куда-то к рифу Белой Дымки? Или к центру – в смысле ко дну?

– Чаще всего погань плавает на поверхности.

«Чаще всего»?

– Это мне ничего не дает!

– Этого достаточно.

Если погань плыла в сторону рифа Белой Дымки, значит, отсчитывая обратно, она должна была стартовать откуда-то южнее илитийского города Смуззато и, вероятно, двигалась вдоль линии, продолжающей парийско-тирейскую границу. Если знать, куда она направляется, то, предполагая, что погань будет двигаться по прямой, можно было рассчитать, где она будет находиться в любой момент времени, а также примерный маршрут ее дальнейшего продвижения.

– Ты хочешь сказать, что мне суждено ее найти? – спросил Гэвин, охваченный внезапной надеждой.

– Да.

Гэвин не верил своим ушам. Да нет, тут где-то кроется подвох. Конечно, ему придется попыхтеть, сидя над картой со счетной доской, но все равно задача казалось чересчур легкой.

– Сколько времени у меня на это уйдет?

– Если я тебе скажу, ты отложишь поиски до того дня, который я тебе назову.

– Ничего подобного!.. Хотя… Да, конечно, ты права.

Она вздохнула.

– Но я успею найти его вовремя? – настаивал Гэвин.

– Даже я не знаю, о чем ты меня сейчас спрашиваешь.

– Ты не можешь так со мной поступать!

– Только не надо винить меня в том, к чему я не имею никакого отношения.

Гэвин облизнул губы. Она была права. Разумеется, она была права: ведь она могла видеть все на свете! Тем не менее это раздражало.

– Хорошо, что ты можешь мне сказать?

– Что ты еще какое-то время пробудешь здесь, и что Цветной Владыка ищет то же, что и ты, и что лучше бы тебе не дать его планам осуществиться. Погань растет, лорд Призма, и чем больше она растет, тем больше притягивает к себе синих. В первую очередь синих выцветков.

– Но почему? Что вообще происходит? Все, что я знаю про погань, – это что она как-то связана с храмами древних богов.

– Ты сам все увидишь. Есть еще кое-что, что я должна тебе сказать.

– Ты должна сказать мне еще тысячу вещей!

– Если, когда ты отправишься