Алиса ненадолго примолкла, обиженно сопя и бросая на друга хмурые взгляды, но быстро оживилась.

– Двойное дно! Обычное дело по тем временам. Ребёнка случайно похоронили вместе с целым состоянием, и с тех пор…

– Что? Нет отбоя от кладоискателей? Ты понимаешь, что знать о двойном дне мог только зарвавшийся богатей? А он, напомню, живым отсюда тоже не выбрался.

– Не только. Мать ребёнка вполне могла знать, раз была вхожа в святая святых. Да и вообще кто угодно из прислуги. Видеть – видели, но протянуть жадные ручонки к чужому добру не решались, понимали, что их за это ждёт. А тут – подходящий случай, всё складывается просто идеально. Но вот беда: кто-то неравнодушный буквально из-под носа уводит бесценный сундук для более благородных целей.

– Ну и что потом? – против воли заинтересовался молодой человек. Было видно, что лучше ему не становится, но в тусклых, воспалённых глазах появился намёк на жизнь.

– Искали, – пожала плечами Алиса, нисколько не сомневаясь в своей правоте. – Сначала непосредственные участники событий, которым посчастливилось уцелеть, затем – их потомки. Кстати, Герман говорил, что его отец хотел здесь что-то найти.

– Работал на стройке, параллельно занимаясь поисками сундучка?

– Почему нет? Допустим, он и раньше искал, но без специальной техники это было сложновато. А тут ещё испугался, что в разгар строительства другие найдут, и экстренно устроился туда на работу. Небось экскаваторщиком… И поскольку активные действия вроде направленных взрывов ему были совершенно ни к чему, как-нибудь всеобщие старания саботировал.

– Как?

– Я похожа на человека, который всю жизнь проработал на стройке? – огрызнулась девушка. – Экскаватор он загнал в топь – это ясно. Потому что во времена нашего детства там была лужа приличных размеров, а к настоящему моменту она явно уменьшилась. То есть место высыхает, и логично предположить, что в восьмидесятых это было конкретное болотце. А взрывчатка… Может, изначально её там и не было. Отец Германа, зная, что старые фундаменты, или что там ещё, будут взрывать, втихаря её спёр и спрятал в полузатопленном экскаваторе, что, кстати, разумно: понятно, что там будут искать в последнюю очередь. В общем, он нехило вставлял рабочим палки в колёса, а потом стройку и вовсе прикрыли.

– Ещё скажи, что не без его участия.

– Как знать, – серьёзно кивнула девушка. – Герман – чёртов манипулятор, до неприличия умный и расчётливый. Судя по тому, что он рассказывал о матери, пошёл он не в неё.

Упоминание Германа Игорю явно не понравилось, но выразить свои чувства молодой человек был не в состоянии, а потому только прерывисто и неприязненно вздохнул.

– Тем не менее расчёт Вольдемара слегка не оправдался, – всё-таки заметил он после долгой паузы.

– Конкуренция. Сундук нашёл один человек, а рядом оказался другой.

– И что потом? Выживший должен был свалить вместе с сундуком в счастливое завтра.

– Его засекли бы на выходе из печального сегодня. Как простой советский строитель должен был объяснять, что решил чуток прибарахлиться на рабочем месте? Нет, ему пришлось опять припрятать сундучок до лучших времён.

– Он мог свалить без сундучка – просто забрать то, что было внутри. Оно наверняка гораздо меньше и легко утаивалось от государства в каком-нибудь носке.

– Но Вольдемар-то пропал. Скорее всего, версия насилия с прискорбным исходом тоже рассматривалась, и устроить среди рабочих тотальный шмон вполне могли. И потом, ещё неизвестно, как там это второе дно открывается. В условиях цейтнота было безопаснее не ковыряться с древним проржавевшим механизмом, а немного выждать и сделать всё спокойно, без лишней суеты.

– Чтобы камешки по траве не разлетелись? – ехидно уточнил Игорь. Несвоевременная язвительность едва не вылилась в подзатыльник, который для измученного, стоявшего одной ногой в могиле организма мог стать фатальным, но Алиса сумела сдержаться.

– Только попробуй сказать, что моя теория далека от истины.

– Да на самом деле не очень, – нехотя признал молодой человек. – Но это именно теория, она ничем не подкреплена. К тому же непонятно, почему сундук не забрали за столько лет.

– Может, он сидел? – задумчиво предположила девушка, нервно покусывая травинку. – Было какое-то обстоятельство, мешавшее ему сюда приехать все эти годы. А если человек способен на убийство ради наживы, то вполне естественно, что за ним водятся и другие грешки. Срок, конечно, долгий… За что столько дают?

– Что-то очень серьёзное. Одно убийство – это лет пятнадцать от силы, а тут около сорока. – Игорь зябко поёжился и испуганно обернулся, словно ожидая увидеть за спиной опасного рецидивиста. – Чтобы он ни сделал, но при Союзе за такое вообще должны были расстрелять, странно, что он вышел. И может, и хорошо, что я его… Если это я…

– Не знаю, – быстро перебила Алиса, уводя разговор от болезненной темы, – не тянул он на такого уж изверга. Запросто мог нас перебить к чёртовой матери, но не стал, а под конец вон о детях забеспокоился…

– Под конец – оно всегда так, – с умным видом протянул молодой человек. – Я на смертном одре тоже…

– Тебе до этого ещё далеко, успеешь подготовиться… А Марина-то, получается, следила за судьбой нашего вероятного сидельца. Иначе с чего она активизировалась именно сейчас? У него было некое внешнее препятствие, не дававшее осуществиться давней мечте, а у неё ничего такого – могла приехать в любой момент.

– Но не знала, где искать.

– Вот-вот. Знал только он и делиться этим знанием, естественно, ни с кем не собирался, поэтому пришлось тупо ждать, пока мужик явится забирать своё добро.

– Я бы не сказал, что это его добро.

– Думаю, у него было другое мнение. Непонятно только, откуда Марина вообще узнала об этой истории. Хотя есть у меня одно подозрение…

– Можешь оставить его при себе, потому что я тебя разочарую.

– Ты и так постоянно это делаешь.

– Да, но теперь серьёзно. – Игорь посмотрел на неё очень внимательно, отчего девушка чуть не подавилась травинкой, и с некоторой мольбой произнёс: – Может, сама догадаешься?

Алиса отрицательно помотала головой, усиленно гоня от себя предательские мысли, которые, конечно же, сразу зародились там, где обычно зарождаются проблемы.

– Это не Марина сюда приехала, а Герман. Его командировка, его семья, его пропавший отец, его нетипичное желание посетить заповедные места… Прошу заметить – снова посетить. Он ведь говорил, что уже приезжал сюда пару лет назад.

– Он говорил про город, – хрипло возразила девушка.

– А Герман вообще любитель поговорить. И обычно вещает исключительно правду, ага.

– Ничего, он не любитель. Молчит, как…

– Человек, который ищет нечто ценное и вовсе не планирует делиться с окружающими?

Алиса притихла. Спорить не хотелось, что-либо доказывать