размазывался, и на его месте из тех же самых мазков появлялось нечто новое. В этих рисунках расцветали плантации, оживали скульптуры и возникали площади величайших городов, вырастали замки и роскошные берега, закаты и рассветы, рождение и гибель империй, и даже далёкие космические пейзажи, все сюжеты и композиции, наносимые животворящей кистью.

Всё здесь смешалось. Заснеженные горные вершины становились неистовыми вулканами и низвергали лаву, что вдруг растекалась журчащей речкой, где медведи вылавливают рыбу. И в одном только этом действии сплелись жизнь зверя и предсмертные трепыхания его добычи, любовь к пище и ненавистный голод, и вся возможная сила и красота становились охотничьим талантом, являясь частью земного бытия.

Тэсса замерла, и все образы, и краски, и наброски тут же развеялись и в тот же миг сжались до сияющего шара на вытянутой ладони Тэссы. Десятки, сотни и даже тысячи волнистых нитей света вдруг потянулись вширь и высоту, рисуя гигантскую паутину. А затем все нити исчезли, осталось лишь полотно неудержимой жизни, заключённой в этой копне света. Подобно солнечному лику прекрасной девушки, чьи золотые волосы развеваются на ветру и дрожат от какой-то внутренней силы, что передаётся всем вокруг и от того, чем ты ближе к ней, сердце твоё всё больше полнится волнением и трепетом.

И Макс протискивался к самому центру, к пику этой незабвенной красоты и мощи. Он бродил между сплетениями тысячей нитей, и на каждое их прикосновение тело отзывалось нежными вибрациями, а порой сильными нервными импульсами. Разрядами электрического тока. И Макс вздрагивал. Эта сущность, несомненно, моделировала саму жизнь в каждой из её вариаций. Она таила в себе бесконечный потенциал. Вечное изменение через возвращение к истокам и канонам.

Макс сумел разглядеть только одну из нитей, близкую ему по духу — голубовато-зелёную. Но это была ошибка. Всё содержимое взбесилось и вспыхнуло от одного взгляда, воображаемый мир обрёл реальные черты, пока ещё с неким ограждением, за которое Макс зацепился, едва не провалившись в неизвестность. Он как бы ступил в болото, но утонул лишь по колено.

Свет луны падал на окружённую лесом поляну. Уже через мгновение земля начала содрогаться, и из самой чащобы выбежал великан. Он плюхнулся на землю пятой точкой и прикончил зажатый в руке ужин. Затем почесал живот, зевнул, глаза стали закрываться, казалось, он вот-вот уснёт, как вдруг раздался хлопок и разнеслась вонь. Глазища распахнулись, великан захохотал и под собственный громоподобный смех стал пускать ветра, что разглаживали траву и выкорчёвывали молодые деревья, заставляя притаившихся животных разбегаться в ужасе.

Макс закашлялся, зажал нос и выпрыгнул из этого видения, точно дельфин из воды. Но тут же провалился в следующее.

На разбитую, залитую кровью площадь медленно ложился снег. Здесь раненые убегали от своих преследователей, на бритых головах имелась свастика, а в руках засели маузеры. И гонители и гонимые кричали на разных языках, но их слова одинаково терялись в грохоте выстрелов и свисте пуль, в стенаниях и плаче. Это зелёно-коричневый орёл гнался за красным медведем, чтобы сгинуть в его берлоге. Но в конце концов не останется победителей, лишь проигравшие, чьи реки крови однажды затопят этот мир.

Макс едва выполз оттуда. Чем дольше ты на что-то смотришь, тем реальнее оно становится, и ходить меж нитей — что красться по канату.

Третье полотно явило охваченные пламенем бесплодные земли, заставленные капсулами. А внутри них заплывшие жиром люди, не способные к самостоятельным передвижениям, лишь сотрясаемые от удовольствия, похоти и смеха, и невозможно далёкие друг от друга в своих шлемах виртуальной реальности. Рабы желудка и гениталий, вокруг которых суетятся прислужники-роботы. И здесь же стоят таинственные чужаки, пастухи человеческого стада, чьи лица и тела окутаны чёрным дымом.

Макс вдруг стал ощущать всё ещё реальнее, как воздух наполнился необъяснимым жаром и начал подобно огню обжигать кожу. Макс оглянулся в поисках калитки, через которую можно было бы выйти отсюда, но её не было. Теперь это место уже не казалось землёй, а напоминало нечто другое. Ад.

Макс весь сжался, скрестил руки на груди и рухнул коленями прямо на раскалённую каменную почву. Кожа вздулась волдырями, и они тут же полопались. Макс было завопил, но огонь объял лёгкие и спалил нутро. Тени сгустились вокруг. То были таинственные чужаки, Макс ощутил их жуткий взгляд и протянутые руки. Их голос в голове — «Хранитель, что за окно ты распахнул? Позволь нам покинуть эти земли вместе с тобой…» Их руки всё тянулись, пока кто-то не схватил Макса за воротник и не вытянул из преисподней.

— Не стоит так распахивать окно, продует. Можно подсматривать иногда, если уверен в своих силах. — Сказала Тэсса, пока Макса трясло от жжения во всём теле.

Когда оно прошло, Тэсса провела Макса в самый центр полотна, где перед глазами проносились целые эпохи, и всё это в ускоренном виде, и даже столетия не более, чем секундная вспышка. Но единицы времени мельчали, и Макс стал подмечать всё, что происходит за одно мгновение во всём мире. Теперь всё растягивалось и казалось нескончаемо долгим. Одно событие шло за другим. Изменения, которым нет числа.

Тэсса заглянула в изумлённые глаза Макса.

— Это то, к чему ты сможешь обращаться, если овладеешь высшим мастерством земной стихии. К запечатлённой летописи бытия. Всё прошлое, которого уже не вернуть, настоящее и будущее, как возможное, невозможное, маловероятное и так далее и тому подобное в духе многомировой интерпретации Эверетта. Все возможные варианты, все сценарии каждого из времён. Посекундная раскадровка.

— Значит, вот так просто я могу заглянуть в будущее?

— Только в теории. Эта паутина — вывернутая мозаика. Годы и десятилетия пройдут, чтобы хоть немного в ней разобраться. А чтобы всё далось вот так запросто, нет уж. Нужен опыт и тренировки в овладении земной стихией и собственным внутренним духом. Без этого ты начнёшь путать вероятности и заблудишься, расслоишься, а если попытаешься упорядочить всё и сразу, сгоришь от перегрузок. Твоё сознание не выдержит. Кроме того, нужно научиться различать и улавливать нити, а не идти в слепую, рискуя провалиться незнамо куда. Даже банальное созерцание требует высокого мастерства и аккуратности. Редактирование же совсем иной уровень. Вся паутина связана. Изменишь самую мизерную деталь в рисунке, пусть даже только своей реальности, это тут же исказит весь узор и запустит новую цепь событий.

— Тогда зачем мне это показывать?

— Чтобы ты знал, что должен оберегать пуще зеницы ока. Это то, о чём должен ведать избранный. Возможно, это поможет тебе в будущем. А ещё это прекрасная проверка твоих