– О, прикольно! Втроём мы быстренько справимся! – радостно подскочила Мак.

– Вдвоём, – поправила её Ива. – София права: у меня не очень-то получается. Пойду лучше, развлеку гостей!

Подмигнув Мак, Ива юркнула за дверь, расправляя на ходу свои рукава.

– Ива, погоди! – окликнула её Мак. – На пару слов можно тебя?

Ива кивнула и обе отошли в сторону.

– Ива, ты уверена, что Маттео тебе не нужен? – проговорила Мак шёпотом. – Он смотрит на тебя. Он смотрит на тебя почти постоянно.

– Да? Не замечала.

– Говорю же тебе, всё время смотрит. А стоит тебе подойти к Амиру, так его глаза становятся какими-то… бешеными!

– Ты преувеличиваешь, Maк.

– Боюсь, что нет. Он точно тебе не нравится?

– Кто? Амир?

– Да нет же, Мэтт!

Ива отрицательно покачала головой.

– А Амир?

– Амир нравится, – ответила Ива.

Маккензи тяжело вздохнула.

– Амир тоже ничего. Но мне кажется, что Мэтту ты не просто нравишься, мне кажется, он в тебя влюблён.

– Ключевое слово «кажется», – ответила Ива.

Чтобы привести состояние своего духа к требуемому равновесию, она прошагала в самый конец террасы, где было тише всего и меньше людей, оперлась о металлический поручень и стала смотреть на медленно растворяющееся в сумерках море.

Музыка в этот момент во дворе была красивой и успокаивающей. А ещё она словно сирена призывала в свой умиротворяющий ритм. Ива сперва стала склонять голову то в одну сторону, то в другую, а потом и вовсе, подобно волне, начала плавно качать плечами, выгибать шею.

И в этом моменте Иве сделалось так хорошо, что, порой, у неё даже закрывались глаза, но она тут же распахивала их снова, потому что нигде дома она не увидит такой исключительной красоты. Красота этого мира была ласковой, приветливой.

Ива почувствовала, что кто-то снова стоит за её спиной. Она начала было поворачивать голову, чтобы оглянулся, но внезапно остановилась на полпути. Это был мужчина, вне всяких сомнений – только у мужчины может быть такая агрессивная, нахрапистая энергетика, да и зачем Луне, к примеру, играть с ней в прятки? От мужчины пахло хорошей, но сдержанной туалетной водой и табачным дымом. Кто из двоих? У Амира запах ярче, острее, громче во всех смыслах.

– Я люблю тебя.

В повисшей тишине, казалось, Ива слышит, как колотится её сердце.

– С каких пор?

– С давних. С рождения. Просто я родился дебилом.

– Это вряд ли. Дебилы так себя не любят. Ты влюблён в себя, Мэтт. Всегда был.

– Был. А теперь нет.

– Ну, если так, поговори с Софи. Вам точно есть, что обсудить.

Ива сделала шаг в сторону, подальше от него, и стала разворачиваться чтобы уйти, Мэтт на автомате попытался её остановить. И хотя он очень старался быть деликатным и ни в коем случае не вести себя как маньяк, что уже однажды случилось во время их поцелуя, вышло так, что он её схватил.

– Да что ж ты привязался ко мне! – тут же вскинулась Ива. – Сколько повторять? Оставь меня в покое!

Руки Мэтта разжались сами собой, а сердце упало на дно самого глубокой впадины на планете.

Ива нашла глазами Амира, стоящего в сердце мужской компании с бокалом в руках. Он смотрел на неё, и в его взгляде было всё то, что Ива хотела бы видеть. Она улыбнулась, он улыбнулся в ответ, чуть приподнял бокал, словно бы в её честь, и выпил до дна.

Ива почти сразу направилась к Бену, увлечённо добавляющему треки в сегодняшний плейлист:

– Бен, у меня есть к тебе одна маленькая просьба: ты не мог бы подобрать хорошую песню, под которую можно было бы потанцевать вдвоём?

– Само собой, Ивушка! Сейчас всё будет!

– А можно, это будет «Girl You'll Be a Woman Soon»? – услышала Ива голос Софии позади себя.

Когда над террасой прогремели первые аккорды «Girl You'll Be a Woman Soon» у Мэтта случился болезненный флэш-бэк: он, София, танцпол, туалет, глаза Ивы и в них – все худшие эмоции мира, и почему-то Курт Кобейн, хоть тот и пел совсем другую песню.

Первым же его порывом было – прижать Иву к себе и никому никогда не отдавать ни её, ни себя, пока не запел Кобейн, и не стало слишком поздно. Единственный способ сделать это с девушкой, которая не твоя – это пригласить её на танец. Может, хотя бы потанцевать с ним она согласится?

Однако едва он успел дёрнуться, как София повисла на его руке:

– Мэтт… помнишь? Потанцуем?

– Нет.

– Да брось! Это ведь наша песня! Разве это не знак? Всегда можно найти путь друг к другу, было бы желание…

– Вот именно: было бы желание.

«А его никогда не было» – рвалось с языка, но Мэтт пожалел мать своего погибшего ребёнка и прикусил его. Если бы он мог предвидеть, что будет дальше, никогда не стал бы себя ограничивать, нет, он сказал бы больше, гораздо больше.

София вцепилась в него мёртвой хваткой, так, словно держалась не за его плечо, а за свою жизнь.

– Мэтт, пожалуйста, потанцуй со мной!

– Нет.

– Не будь врединой!

– Соф, просто отпусти моё плечо.

София отпустила, но сразу опоясала его талию обеими руками. Она, как и он, была спортивной девушкой, и сил в её натруженных в тренажёрном зале руках было не по-женски много.

– Музыка всегда поможет двум сердцам найти путь друг к другу… – только и успела произнести она.

Но Мэтт её уже не слышал. Его глаза были устремлены на декорированную талантливыми руками Софии террасу: в свете китайских фонариков, среди букетов и цветочных гирлянд тонкая девушка в провокационно закрытом, но дурманящим мужское воображение платье протягивала руку одному из его лучших друзей, приглашая на танец.

Амир, опиравшийся до этого спиной о бортик террасы, выпрямился, отставил в сторону бокал, и обнял Иву за талию. Оба смотрели друг другу в глаза и… не улыбались.

Всё было бы не так плохо, если бы они хотя бы улыбались друг другу. Эта серьёзность на их лицах, казалось, сжигала все мосты, все дороги, все шансы Мэтта на ту, которая была рождена, чтобы однажды сделать его счастливым.

Даже под такую музыку, которая у всех ассоциировалась с вызывающим агрессивным танцем, Ива двигалась так сдержанно, грациозно и органично, что