Шрифт:
Закладка:
– Послушай, Ива. Ты мне понравилась с первого взгляда. Да пусть будет даже так: запала в душу – такое бывает. Я не влюблён по уши, но это дело времени, поверь. Я ухожу сейчас, пока могу, потому что, если этого не сделать, Мэтт наломает дров. Он не отступит, ты не понимаешь? Мужик на грани. И он хороший парень, поверь, что бы между вами ни стряслось. Я доверяю ему, как себе, и он доверял мне, зазывая сюда всю эту братскую гвардию с одной целью – любой ценой привезти тебя сюда. Он устроил эту семидневную вечеринку не для того, чтобы свести нас с тобой, а чтобы облегчить свой путь к тебе, Ива! И я не могу так поступить с ним, хоть и… сейчас мне это кажется большой ошибкой, думаешь, я сам себя не спрашиваю: «А вдруг Ива – моя судьба? Упущу её, и не видать мне счастья?» Ты правильный вопрос задала, спросив, не женился ли я. Видишь ли, редко какой восточный мужчина к тридцати годам не женат, и когда я говорил про планку – это была не шутка и даже не лесть. Но я не могу так поступить с другом. А если бы мог, поверь, ты первая, кому следовало бы от меня бежать. Разберитесь со своим прошлым, и только тогда между нами станет возможно будущее.
Иве совсем не понравились признания Амира. Нет, на такое она не рассчитывала, и теперь была рада, что он собрался уезжать. Пусть едет подобру-поздорову, жаль только не успело случиться то, на что Ива так рассчитывала, так надеялась. И во всём виноват этот чёртов домовладелец! В который уже раз он портит ей жизнь? У него что, призвание такое: не дай Иве ни капельки счастья в жизни?
Как только Амир уехал, перед Ивой встал вопрос: «Что делать?». Оставаться на вилле было нельзя, раз уж и она принадлежит Мэтту. Разве можно быть у человека в гостях и всеми силами его игнорировать? А притворяться, что всё нормально, Ива попросту не умела, а если бы даже и умела, не стала бы это делать только из жалкой корысти пожить на дорогой вилле бесплатно. Выходило, что у неё только один выход – купить билет, лететь домой.
Именно об этом она и объявила всей компании. На неё тут же посыпались упрёки и попытки остановить, а Луна заговорщицки шепнула на ухо: «Ты ведь к нему, да? Решили покинуть всех, чтобы уединиться где-нибудь в уютном гнёздышке только для двоих? Потом расскажешь в деталях!» и Ива мгновенно поняла, как выгоден для неё такой отъезд: все, в том числе и Мэтт, подумают, будто они с Амиром заодно. А ей только этого и надо: наконец, Маттео Росси, её бывший друг и одноклассник отстанет от неё.
На деле же срочный билет до Ванкувера стоил, как экспедиция в Антарктику. Ива справедливо рассудила, что, если даже снимет пятизвёздочный отель на оставшиеся три дня, всё равно денег потратит меньше, чем на билет. Так она и поступила, и одинокий отдых ей очень пришёлся по душе: никакого вечного напряжения, никакой необходимости кого-то впечатлять и стараться не ударить в грязь лицом, ни под кого не нужно подстраиваться и никому не нужно улыбаться, когда не хочется. Конечно, она бы не отказалась от Луны в качестве компаньонки, но… такой расклад сломал бы всю интригу.
Глава 25. Домик в лесу
City At Night - Ferry Corsten
Потребовались две недели, чтобы лицо и рёбра Мэтта окончательно зажили. В последнее время его тело так часто страдало от травм, что теперь будто бы принялось бунтовать против хозяина, заставляя его мучиться дольше обычного.
Но Мэтт не замечал боль физическую, потому что тонул в душевной. Он словно бы провалился в такую яму, из которой никак и никогда не выбраться.
Порой ему делалось так плохо, что он закрывал глаза и представлял, как целует Иву, а она отвечает ему. Их первый настоящий поцелуй хоть и был объективно дурацким, но Мэтт всё-таки успел понять кое-что.
Например, то, что, целуя Иву, он не мог оторваться. В его мужском лексиконе не хватало слов и понятий, чтобы разобраться, почему так произошло, но он отлично осознавал, что, имея в своей жизни множество женщин, у него никогда не случалось такой неудержимой потребности целовать хотя бы одну из них.
Мэтт не заморачивался с разложением данного феномена на биохимию и психологию, он просто однажды понял и теперь называл его «Я люблю».
В данное понятие у него входило всё: и то, как замирает сердце от каждого её движения, и то, как он вечно ищет её глазами, а оказавшись рядом, жадно втягивает носом воздух в надежде уловить хоть немного её запаха, потому что теперь – хоть «тот раз» и был дурацким – он знал, как она пахнет. Как волшебно, как необыкновенно она пахнет.
Удивительно, как много может сказать человеку всего лишь запах: вот она – та самая та женщина, с которой я хочу провести жизнь, от которой хотел бы иметь детей.
Ну и, конечно же, его мысли: теперь Ива поселилась в них основательно и безнадёжно, а Мэтт не просил её уходить. Более того, он умолял остаться, потому что, хоть его чувства и были неразделёнными, таким живым, как сейчас, он ещё никогда себя не чувствовал.
Однако время шло, заживали синяки и ссадины, а с ними всё чаще поднимала голову и надежда. В воображении то и дело складывались «комбинации», хотя смелости приниматься за их воплощение в жизнь у Маттео пока не было.
У всех его страданий был один свидетель – не единственный по жизни, но вне всяких сомнений лучший и бессменный друг Бен.
Именно Бен и предложил Мэтту «вариант».
– Что если вам остаться наедине? Надолго. Ну, или хотя бы на сутки, причём так, чтобы никого рядом, чтобы никто не мешал, и чтобы она не могла сбежать, но при этом не чувствовала себя пленницей. Так, будто случилась какая-нибудь непредвиденная ситуация…
– Какая?
– Что-то вроде метели?
– В конце июля?
– В начале августа. Наводнение? Пожар? И вы отрезаны от мира в каком-нибудь лесном домике?
– И что, ты подожжёшь лес, только чтобы у меня был шанс побыть с Ивой наедине? Да и как её туда заманить?
– Предоставь это мне, – хитро сощурив свои голубые глаза, пообещал Бен. – У меня же в августе день рождения,