сорняков ему были известны. Он знал, что объект иного происхождения № 2 уже услышал подозрительный шум и чуть крепче гипертрофированными руками сжал свою жертву. Не сводя с чащи сверкающих глаз, сорняк пятился к ручью.

Сердце вырывалось из груди. Беспокойный взгляд сотрудника отдела ликвидации метался от дерева к дереву, выискивал знакомые очертания. Виктор с таким нетерпением ждал столкновения с сорняком, что окончательно утратил всякую осторожность, споткнулся о возникший под ногами корень и грохнулся лицом вперёд, выронив из рук биту, топор и полупустую канистру с бензином, которая с мерзким звоном стукнулась о торчащий из земли камень.

— Чертовщина, — сквозь зубы процедил специалист по защите от ЧужАк и в ответ услышал пробирающий до дрожи скрип. Этот звук напоминал жалобный стон деревянных половиц. В лесу так могли скрипеть деревья на сильном ветру, однако на ветер не было ни малейшего намёка.

Сотрудник отдела ликвидации мгновенно вскочил на ноги и сразу же увидел двухметрового гуманоида, что топтался в кустах у ручья. Между человеком и чудовищем было не больше двадцати шагов. Заметив Виктора, объект иного происхождения № 2 замер на месте. Тёмные залитые кровью глаза смотрели из-под отяжелевших бровей. Отряхнувшись и переведя дыхание, специалист по защите от ЧужАк подхватил с земли топор и решительно шагнул вперёд. Сорняк попятился назад, и в вечерней тишине вновь прозвучал отвратительный скрип.

— Почём нынче любовь? — окликнул чудовище Виктор, поудобнее обхватил рукоять топора и добавил, — Я к тебе обращаюсь, Вадик, к тебе.

В ответ объект иного происхождения издал утробный рык и шагнул в журчащий ручей. Подойдя ближе, специалист по защите от ЧужАк разглядел очертания хрупкой девушки, что находилась в жёстких объятиях сорняка. Длинные руки чудовища, словно железные прутья, сковывали тело жертвы, а уродливые костлявые пальцы всё сильнее и сильнее впивались в худые белые плечи. Босые ноги Юлии висели в воздухе, не касаясь земли. Её бежевое платье превратилось в заляпанные кровью и грязью лохмотья.

— Чё мычишь, чучело? — Виктор остановился в десяти шагах от чудовища, — Хорош тут жути нагонять! Давай-ка лучше договоримся.

— В-вали от-от-отсюда, — хриплым ломаным голосом заговорил объект иного происхождения, неистово мотая головой, — пров-ва-л-лив-ай ур-род. В-вали, пок-ка жив-вой!

— А ты красавицу свою мне отдай, — сотрудник отдела ликвидации злобно усмехнулся, — и я уйду. Отпусти девицу, Вадим, отпусти.

— Н-нет, — надрывно взревел сорняк, — мой-я! Он-на мой-я! В-ва-а-ли от-сюд-да! Вал-ли! У-у-уб-ир-рай-ся! Мой-я! Н-не о-от-дам! На кус-ки пор-ву-у-у! Мой-я он-на!

— Ну, нет так нет, — специалист по защите от ЧужАк наигранно пожал плечами, когда за спиной объекта иного происхождения № 2 вспыхнуло два огонька.

С воинственным рёвом Леонид выскочил из кустов, с разбегу перепрыгнул ручей и атаковал сорняка. Орудуя цепью, на обоих концах которой пылала пропитанная бензином ткань, Дубинин обрушил на охваченного ужасом противника несколько мощных ударов. Чтобы не навредить Юлии, разъярённый сотрудник отдела ликвидации бил чудовище только по его чрезмерно длинным ногам. Объект иного происхождения № 2 с истошным воплем бросился бежать подальше от обжигающих укусов цепи, но дорогу ему преградил Виктор, который решительно наступал, разрубая воздух взмахами топора.

Оттеснив двухметрового противника от ручья, специалисты по защите от ЧужАк принялись с двух сторон напирать на сорняка. Огромный с удлинёнными конечностями, загрубевшей и местами затвердевшей тёмно-серой кожей, из которой прорезались острые шипы, гуманоид метался между сотрудниками отдела ликвидации. Попавшись в окружение, объект иного происхождения № 2 лишился возможности бежать, но и атаковать он не мог из-за заключённой в крепкие объятия Юлии. В извращённом сознании любого сорняка потеря жертвы воспринималась равноценно утрате жизненно необходимого органа.

— Пора, — скомандовал Виктор, уловив момент, когда сбитый с толку противник оказался рядом с молодой лиственницей.

— Лови, — рявкнул раскрасневшийся Леонид Дубинин и швырнул товарищу конец цепи, тканевая обмотка на котором уже успела полностью прогореть.

Сотрудники отдела ликвидации метнулись в разные стороны, натянули между собой цепь, синхронным движением перебросили её через поникшую голову Юлии и уже в следующее мгновение встретились за лиственницей, тем самым приковав чудовище к дереву. Крепко упёршись ногой в торчащий из земли толстый корень, Дубинин забрал у товарища конец цепи. На его мускулистых покрытых татуировками руках от напряжения вздулись вены.

— Давай, Витёк, — грозно прорычал Леонид, посильнее натянув цепь, — жахни гадёныша!

— Пус-сти, тв-арь, — раздался хрипящий ломанный голос существа, которому всё хуже и хуже удавалось имитировать человеческую речь, — киш-шки вып-пущ-щу! Мой-а он-на! Не т-тро-о-ожь! Мой-а он-на! Не от-да-ам! Уб-й-у!

Виктор встал напротив сорняка, заглянул в искажённое ненавистью лицо чудовища, увидел своё отражение в залитых кровью глазах. От молодого человека с фотографий, что украшали стены в доме на Неразлучной улице, почти ничего не осталось. Волосы выпали. Кожа посерела, а местами и вовсе отвердела. Из-за в кровь изгрызенных губ виднелись раскрошившиеся зубы. Надбровные дуги, как и подбородок со скулами чрезмерно увеличились в размерах. Нос впал. На месте ушей болтались ошмётки кожи. От чёрного балахона, что в попытке скрыть от окружающих симптомы своей болезни надел ещё не до конца обезумевший Вадим, остались лишь лохмотья, сквозь которые прорастали острые шипы.

— С-сер-дце выр-рву, — прикованный к лиственнице объект иного происхождения № 2, не выпуская Юлию из жёстких объятий, яростно вертел массивной головой, брыкался, пытался вырваться, избавиться от впившихся в горло звеньев цепи.

— А сейчас, Вадик, ты прочувствуешь то, чем всю свою жалкую жизнь был обделён, — произнёс Виктор и с размаху вонзил лезвие топора в ногу сорняка.

Объект иного происхождения № 2 взревел, но далеко не от физической боли. За всё время своего существования сорняк впервые столкнулся с чувством, что, словно электрический заряд, аккумулировал в себе изготовленный руками Георгия Никитича и Агаты Макаровны инструмент. И это чувство причинило чудовищу невероятный урон. На несколько мгновений взгляд ослеплённого ненавистью создания прояснился, стал осмысленным, человеческим. Прорезавшиеся сквозь серую кожу шипы немного втянулись во внутрь. Сорняк ослабил хватку, и Юлия выскользнула из гипертрофированных рук.

Вогнав остриё топора поглубже в ногу чудовища, Виктор подхватил бледнолицую девушку в окровавленном сарафане и быстро оттащил в сторону, подальше от места схватки, проверил её пульс, облегчённо вздохнул и ринулся обратно, намереваясь закончить начатое.

— Давай-ка уже прикончим эту мразь, — сквозь зубы рычал Леонид Дубинин, натягивая цепь, — пропиши-ка ему контрольный в башку.

Сорняк выл, брыкался, размахивал гипертрофированными руками, пытаясь то ли сорвать впившуюся в шею цепь, то ли избавиться от терзающего искалеченную душу инструмента, то ли дотянуться скрюченными пальцами до одного из специалистов по защите от ЧужАк. Утрата жертвы окончательно погрузила и без того обезумевшее существо в неистовую слепую ярость, а топор, торчащий из покрытой наростами ноги, многократно усиливал ненависть.

— Чер-реп про-лом-лю-ю! Глаз-за