– Какие деньги? Мы же заплатили вам за два месяца вперед, – удивился Оскар.

Саша услышал телефонный разговор и втянул голову в плечи.

– Ваш друг заплатил только за неделю. Сказал, что ждет перевод из Москвы. Но сколько можно ждать? Вы живете в квартире две недели.

– Кажется, я понял… – сообразил Оскар. – Сможете подождать еще неделю?

– Не-ет. Нет денег – нет квартиры. Прошу сегодня съехать.

– Понятно, – Оскар посмотрел на Сашу. – Мне надо помочь перенести тело моего товарища.

– Что вы имеет в виду? – спросил хозяин.

– Его избили.

– Кто избил?

– Я, – ответил Оскар и отключил телефон.

Вероятно, Саша решил работать на опережение и, пока его не начали бить, предложил идеальный план выхода из ситуации:

– Я могу все исправить. Надо продать ваш билет за полцены и запустить проект. Дайте мне шанс все исправить. Пожалуйста.

Оскар смотрел на Сашу, как хозяин смотрит на щенка, который обоссал его тапки. И пнуть жалко, и проучить рука не поднимается. Вот так стоит и думает. А щенок поджал уши и ждет решения. Он понимает, что поступил неправильно, но хозяин сам виноват, оставил свои красивые тапки у входа, грех не обоссать.

– Какой билет? – спросил Оскар после непродолжительной паузы.

– Выигрышный.

– Саша, вы один такой в России?

– Какой?

– Дебил!

– Я не дебил. Я просто решил не платить хозяину вперед за аренду.

– Забудь про аренду. Какой нахрен билет? Я тебя тупо развел. Пошутил над тобой. Понимаешь? Нет никакого билета. И денег нет! Я на мели! Меня здесь кинули! Я приехал сюда с баблом, но меня жестко кинули, я еле задницу свою спас. А сумма была побольше твоей. Мне нужны были деньги. Я хотел кинуть тебя. Продать тебе туфту, а не билет. Если бы у меня были деньги, разве я с таким тормозом общался бы? Идиот! – крикнул Оскар и пнул дверь.

Саша вздрогнул.

– Не надо ругаться, пожалуйста, – попросил Саша. – Я все исправлю.

– Мозги себе исправь, алкоголик несчастный. Нет больше никаких НАС.

Саша опустил голову. Сел на диван.

– Я хотел бы сделать заявление, – торжественно произнес Оскар, – проект теле-радио-киноканала объявляю закрытым. Извините меня.

– Да, да, бывает. Извинения приняты. Все договоренности сторон не имеют юридической силы. Короче, Петров, ищи работу, да побыстрей, чтобы было на что купить билет в Москву.

– А где мне спать, чем питаться? У меня нет денег, пустая кредитка.

– Не мои проблемы. Как говорится, дерьмо случается. Причинно-следственная связь. Вы, Петров, не видите причины, вам кажется, что судьба, или бог, или проститутка виноваты в вашей ситуации, но это не так.

– А как?

– Ты, Петров, сам создал эту ситуацию, своими мыслями и поступками, и винить тебе надо только себя.

– Мы больше не увидимся?

– Зачем? Проект закрыт. Ключи от квартиры надо сегодня вернуть. Я поехал жить к своему спонсору. А вы решайте вопрос с хозяином и тоже валите.

– Куда?

– Здесь много ночлежек. Вы, главное, пишите мне письма. Я, правда, не буду их читать. Наше знакомство на этом окончено. Всем спасибо за внимание.

Оскар молча собирал свои вещи в спальне, Саша мыл пол в коридоре, исподлобья наблюдая за приятелем через дверь. Через некоторое время они оба оказались на кухне. Увидев Оскара, который совершал контрольный обход территории, Саша присел на корточки с половой тряпкой в руках. Оскар взял кофеварку, купленную во время «совместного проживания». Посмотрел на нее, опустил взгляд на Петрова. Секунду подумал. Потом вернул кофеварку на прежнее место, схватил чемодан на колесиках, вышел из квартиры и хлопнул дверью.

Глава 6

Саша закончил уборку и обвел взглядом комнату. На столе стояла начатая бутылка водки. Петров понюхал ее содержимое, взял чистый стакан, налил, выпил, скривился, еще налил, поднес ко рту – и поставил. Пошел собирать вещи, сбросил все кучей в чемодан, потом все-таки выпил. Побродил по комнатам в поисках своего телефона, нашел, налил – выпил, вошел в интернет. Ближайший приют для бездомных был в десяти минутах ходьбы от квартиры. Саша открыл инстаграм и завис в сети на час.

Когда бутылка незаметно для него опустела, он отключил телефон, взял чемодан, вышел из квартиры и бросил ключ в почтовый ящик. У выхода из подъезда у чемодана подломилось колесо… Саша опустился на ступеньки. Задумался. Потом попытался тащить чемодан на плече. Тот оказался тяжелый, а Саша был пьяненький, он потерял равновесие и упал. Когда встал, сунул чемодан под лестницу и пошел устраиваться на ночлег.

В ночлежку его не пустили. На ломанном английском и с помощью гугл-транслейта Петрову объяснили: «С алкогольным опьянением не принимаем. Нет. Нихт. Ноу». Саша попытался все же убедить администратора: «Это остаточные последствия вчерашнего знакомства в баре. Сегодня ни капли». Аргумент не прокатил, алкометр показывал высокий уровень алкоголя в организме.

Дверь в ночлежку с грохотом захлопнули. Саша поклонился закрытой двери и застыл. Задумался. Затем выпрямился, развернулся и поплелся на железнодорожный вокзал Рио-де-Жанейро. Зал ожидания работал круглосуточно, но пускали туда только с билетом на поезд. Саша предложил свою помощь многодетной матери, поднес ее багаж к залу ожидания. На входе мать долго искала в сумочке билеты. Саша пожимал плечами и закатывал глаза, играя роль отца семейства, дети орали. В конце концов, женщина извлекла кипу проездных документов, контролер кивнул, и «семья» прошла внутрь. В огромном зале было жарко, воняло потом и грязными носками. Откровенных бомжей не наблюдалось.

Саша устроился в кресле, вытянул ноги и попытался уснуть. Сон не шел, наступало похмелье. Денег на «лечение» не было, поэтому Саша покинул зал в поисках спасения. У входа на вокзал нищий собирал пожертвования. В баночке было несколько реалов. Саша прикинул: этого хватило бы на бутылку дешевой водки. Он осмотрелся по сторонам: у следующего входа никто не сидел. Петров пошел туда. По дороге поковырялся в урне, нашел картонку. Сел, положил ее перед собой и стал ждать пожертвований.

Прошло пятнадцать минут, но никто не бросил даже реала. Потом подошли двое приветливых парней, наклонились к Саше, что-то спросили. Петров встал, один из товарищей резко ударил его в грудь. Он сдавленно выдохнул. Товарищ помог Саше опуститься на место, прислонил его к колоне у входа и по-дружески похлопал по плечу. Саша кивнул, мол, «мне уже лучше, я все понял». Товарищи улыбнулись: «Вот и славно». Посмотрели по сторонам. И пошли дальше.

К похмелью добавилась боль в груди. Саша вернулся в зал ожидания, кивнув контролеру, как старому знакомому. Вокзальные часы пробили девять вечера. Уснуть Саша так и не смог. Он встал размять тело и попить воды из-под крана в туалете – и задержался там на час. Он пил. И блевал. Опять пил. Блевал. Часто и глубоко дышал.

Когда он наконец вернулся в свое кресло, в зале появился уборщик. Собирая мусор в проходах между лавками, он толкал перед собой монстроподобный пылесос, как погонщик пинает ленивого осла на пути в гору. Под гул пылесоса Саша погрузился в легкую дрему. Во сне ему явился красивый пейзаж с горным серпантином, на котором погонщики боролись со своими упрямыми ишаками. Извилистая тропа вся была уделана ослиными кучами. Запах навоза напомнил о Саше о том, как он ребенком играл с друзьями в прятки на поле возле коровника. Детство, счастливая пора…

⁂

В июле 1997 года на Москву накатила аномальная жара, в Подмосковье загорелись торфяники, густой смог опустился на город. В роддоме номер 25 Гагаринского района Москвы после шести часов схваток, в жарком и душном помещении (закрытые окна спасали от запаха гари) родился мальчик Саша по фамилии Петров и настойчиво попросил есть. В коридоре роддома ждала бабушка мальчика. Папы с ней не было. Папа не появился и после родов.