С этими словами он повернулся и направил пистолет с глушителем на Джино. Я знала, что никогда не забуду этот приглушенный звук и ворчание, которые издал Джино.

Он упал вперед, а я лихорадочно стала искать, куда попала пуля, но Нико не дал мне времени выяснить это. Я завизжала в кляп; мое горло саднило от боли, пока я кричала снова и снова. В Джино стреляли. Его застрелили из-за меня. Я бросилась на Николая, на секунду обезумев. Он обхватил мою шею и сжимал ее до тех пор, пока поток воздуха в моей охваченной паникой груди не ослаб.

— Успокойся, черт возьми, или я решу, что как страховка ты скорее мешаешь, чем помогаешь. Не стоит испытывать меня сегодня, — сказал он, в то время как перед моими глазами поплыли черные точки.

Он отвернул меня от Джино и потащил к стене. Я крутилась, отчаянно пытаясь увидеть, жив ли он еще, но Нико безжалостно толкнул меня вперед. Он должен знать, что подкрепление прибудет с минуты на минуту. Мне нужно было только задержать его еще немного, и сюда спустились бы еще больше людей Де Санктиса. И еще больше погибло бы? Я всячески отгоняла эту мысль, но она возвращалась. Нет, я не могла допустить, чтобы на моих руках оказалось еще больше крови. Я должна была сама сбежать от Николая.

Мы добрались до стены. Николаю нужно было убрать пистолет, чтобы взобраться на нее. Это был мой шанс. Он опустился на колени на гравий и взвалил меня себе на плечи, затем без усилий встал и подтолкнул меня на стену. Было страшно со связанными за спиной руками, но, оказавшись на другой стороне, у меня бы появился шанс спастись. Я вскрикнула, пока он карабкался по стене, и его покрытые татуировками пальцы цеплялись за многочисленные опоры на шероховатом камне, оставляя за собой небольшие пятна крови.

Когда я оказалась на вершине, он наклонился вперед, отправив меня в полет. В ужасе я закрыла глаза и упала на поваленное дерево с другой стороны. У меня не было возможности смягчить падение со связанными руками. Я миновала ветки, отделавшись лишь парой царапин. Тяжело приземлившись на бок, я потратила секунду на то, чтобы сориентироваться. Черт, это было больно, но мне повезло, что я не напоролась на особо острые ветки. Моя первая удача за сегодня. От мыслей о Джино у меня на глаза навернулись новые слезы, и я, пошатываясь, поднялась на ноги.

— На помощь! Кто-нибудь, на помощь! — долетел до меня голос из-за стены, когда я вставала.

Нико остановился на вершине стены и оглянулся. Это был Джино. На меня обрушилось облегчение. Он не был тяжело ранен, если звал подмогу.

Николай заколебался. Собирался ли он выстрелить в него снова?

Я рванула прочь от поваленного дерева, и паника заставила меня провалиться в шумную кучу листьев и веток. Я почувствовала момент, когда внимание Нико снова переключилось на меня.

Рискнув в последний раз оглянуться назад, я увидела, что он бросил Джино и соскользнул по упавшему дереву, ловко приземлившись на ту же сторону стены, что и я. Я опустила голову и побежала так быстро, как только могла со связанными руками.

Мое равновесие было нарушено, и я тратила шаги впустую, шатаясь в стороны и выгибаясь всем телом, чтобы удержаться в вертикальном положении. Спина болела, а плечи пульсировали там, где были стянуты сзади. На щеках горели порезы от веток.

Тяжелые шаги Николая внезапно остановились позади меня, но я была не настолько глупа, чтобы оглянуться. Я продолжала бежать. Шансов оторваться от него практически не было, но каждый мой шаг отдалял его от возможности причинить вред кому-либо, кроме меня.

Никогда бы не подумала, что в ситуации жизни и смерти я окажусь самоотверженным человеком. Приятно было узнать это о себе сегодня, в, возможно, последний день моей жизни.

Может быть, тогда ты, наконец, будешь свободна. Жуткая мысль пронеслась в моей голове, когда я выбежала на небольшую поляну, окруженную деревьями. Это было не то долбаное дерьмо, о котором мне нужно было думать прямо сейчас.

Твердое тело Николая ударило меня в правый бок, выбив из меня дыхание. Его руки обвились вокруг меня, каким-то образом смягчая падение. Зубы сильно впились в язык, неловко зажатый кляпом, и кровь заполнила мой рот. Мы покатились, ветки и камни царапали меня, пока мы, наконец, не остановились.

Он сел на меня, его сильные ноги оседлали мою талию. Я выгнула спину, чтобы ослабить давление на запястья, но это было бесполезно. Меня связали и выставили на всеобщее обозрение, и я ничего не могла с этим поделать. Моя грудь вздымалась от страха и напряжения. Николай наклонился ко мне, и мое сердце заколотилось сильнее от ощущения его тела напротив моего. Его запах проник в мое сознание, древесный и мужественный. Это был тот самый аромат, который преследовал мои сны и кошмары в равной степени на протяжении многих лет после нашей первой встречи.

— Тебе ведь нравится выбирать трудный путь, не так ли, lastochka? — пробормотал он.

Его дыхание было ровным. Казалось, он мог бы совершить еще десять спринтов по лесу и даже не вспотеть, в то время как я чувствовала, что мои легкие вот-вот сгорят.

— Если ты не перестанешь усложнять мой день, мне придется преподать тебе урок, который ты никогда не забудешь, София. Прекрати испытывать меня.

Я выкрикнула поток непристойностей в кляп, и рот Николая снова скривился в гримасе веселья.

Он потянул за край кляпа.

— Я уберу его и, если ты закричишь… Мне придется придумать более долговременный способ заставить тебя замолчать. Я могу быть изобретательным, так что не искушай меня.

Он оттянул край кляпа и вытащил комок ткани у меня изо рта.

— Не искушать тебя? — невнятно спросила я онемевшими губами. — Ты стрелял в Джино.

— Я стрелял в многих. К чему ты клонишь? — в его голосе звучала скука, словно ему надоело смотреть на мое проявление эмоций.

Из глаз потекли слезы, и я попыталась сморгнуть их, но ничего не вышло. Взгляд Николая проследил за соленым следом, его красивое лицо оставалось бесстрастным.

— Ты собираешься застрелить и меня?

— Ты собираешься вынудить меня? — мягко спросил он. — Если бы все, чего я хотел, — это застрелить тебя, ты была бы мертва, когда только задумала выйти замуж за моего брата.

— Не притворяйся, что это задело твои чувства. Тебе нечего задевать, — прошептала