Она не переставала бороться со мной все время, как оголенный провод. Вынырнув на поверхность, я выдернул ее лицом вверх. Она кашляла и вырывалась, набирая полные легкие воды. Я коснулся ногами дна и потащил ее к берегу.

— Это было глупо, — сердито пробормотал я, поднимая ее на руки, пока вода тянула нас обоих вниз. — Тебя совсем не волнует, что с тобой случится?

Я опустил взгляд на её лицо, она была так близко, что я мог видеть капли, застрявшие на ее темных ресницах. София моргнула, выгибая спину, чтобы ослабить давление на запястья за спиной.

— Именно поэтому я пыталась сбежать, — прошептала она.

Я опустил ее на землю у берега реки.

— Тогда жаль, что ты настолько плоха в этом. Ты показала себя самой раздражающей гребаной страховкой. Надо было взять с собой старого доброго Джино. Где маячок?

Я вытащил украденный клинок из ботинка, и ее взгляд остановился на нем.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

Выражение ее лица было упрямым, а внимание приковано к ножу.

Я покрутил его между пальцами. Маленький цирковой трюк, — и она отвела взгляд.

— Значит, ты хочешь, чтобы я сам его нашел? — спросил я. — Скажу тебе правду. Я искал повод прикоснуться к тебе. Спасибо, что дала мне его.

Я осторожно зажал нож в зубах и сократил расстояние между нами.

— Ты свинья, — пробормотала она, отворачивая от меня лицо.

Ее пренебрежение ужалило меня, вызвав гнев. Когда я коснулся ее ноги, она попыталась отодвинуться. Я оседлал ее ноги, толкая Софию вперед. Она не шевелилась. Я не удержался и скользнул рукой вверх по задней поверхности ее бедер. Она замерла, и ее пальцы вцепились в грязную землю.

Моя рука пробралась под черную юбку с запахом, крепко сжимая нож. Звук лезвия, рвущего материал ее колготок, был громким, как вой сирены.

— Нам нужно кое-что прояснить, королева бала.

Впервые с тех пор, как я прикоснулся к ней в гараже, я почувствовал, что она слушает. Я позволил лезвию провести линию по ее трусикам, прокалывая ткань. Затем заменил его своей ладонью, угрожающе положив ее на ягодицу. Черт, я хотел срезать с нее колготки и почувствовать кожу ее задницы под своей рукой. Уверен, она была нежной, как сливки, и стала бы розовой, если бы я по ней ударил.

София была совершенно неподвижна. Запахи реки окутывали нас. В воздухе витало напряжение. Между нами поднималось чувство, которое я не знал, как описать.

Я сжал ладонью ее ягодицу.

— Я знаю, что ты сильная. Я знаю, что ты верна своей семье. Я знаю, что ты хорошая девочка. Но быть трудной прямо сейчас — опасно, и я знаю, что ты умнее этого.

Она дернулась, когда моя рука оставила ее задницу и спустилась вниз по бедру. То, как она лежала подо мной, создавало идеальное положение для того, чтобы разорвать колготки и погрузиться в нее. Я мог бы войти в нее на все девять дюймов прежде, чем она успела бы вскрикнуть. Я мог бы вдавить ее лицо в землю, снова заткнуть рот кляпом и залить в нее столько спермы, сколько вместила бы ее маленькая киска, а затем отправить обратно к отцу, голую и капающую. Достойное наказание за дерзость Антонио Де Санктиса, решившего заточить меня.

Вместо этого я начал поиск. Сначала я проверил ее руки, проведя пальцами по тыльной стороне, а затем по запястьям. Кожа была гладкой и безупречной.

Мой брат спрятал маячок в руке своей одержимости, прямо там, на обратной стороне, а бедняжка Мэллори ничего не заметила, но тогда она еще не принадлежала нашему миру. София явно знала о трекере и могла выразить недовольство, если бы его захотели вживить в такое неприглядное место.

— Ты не облегчаешь себе задачу, София, — пробормотал я, опуская руки вниз по ее ногам и надавливая на кожу по мере продвижения. Маячок нельзя было вшивать куда попало; некоторые места были лучше, чем другие.

— Ты хочешь сказать, что я не облегчаю задачу тебе, — указала она. Ее лицо отвернулось от земли и темные глаза уставились на меня.

Я мрачно усмехнулся.

— Не понимаю, о чем ты. Я наслаждаюсь каждой секундой.

— Пошел ты.

Я вернул руку к ее заднице. Она как магнит притягивала меня. Черт, у нее было идеальное тело. Ее круглая попка извивалась в воздухе, и я не смог удержаться, чтобы не шлепнуть ее.

— Следи за языком, — цокнул я, просто чтобы позлить ее, и переместил руку на другую сторону.

Ее темные глаза смотрели на меня, обещая убийство. Моя рука с силой опустилась на вторую ягодицу, окрашивая ее кожу в розовый цвет, заметный даже через колготки.

— Маячок?

— Не понимаю, о чем ты.

— Неправильный ответ. — Я подкрепил свои слова новыми шлепками. — Отпечаток моей руки на твоей коже выглядит довольно красным.

— Гори в аду.

Она пыхтела, как после бега, причем сильнее, чем когда убегала от меня. Интересно.

— О, я планирую, но не сейчас. Может быть, возьму тебя с собой. — Я наклонился вперед, чтобы сказать следующие слова прямо ей в ухо. — Где маячок? Не притворяйся, что не знаешь, если только тебе не нравится, что я трогаю твою задницу.

Я положил руку на округлость ее ягодиц. Ее киска была так чертовски близко, всего в нескольких сантиметрах, и я мог засунуть пальцы в нее. Я провел кончиками вверх и вниз по прикрытой трусиками расщелине.

Она дернулась, как будто я ее ущипнул. Ее ноздри снова раздулись, а в глазах появилась темная ненависть и та крошечная, почти невидимая искорка, которая всегда присутствовала, когда она смотрела на меня. Однако в ее глазах было что-то такое, чего не было до того, как я отшлепал. Любопытство.

Я почувствовал, что становлюсь твердым, несмотря на влажную джинсовую ткань, давящую на мою промежность. Сейчас было не время для этого.

— Мечтай дальше, Николай, — сказала она наконец, и от раздражения ее прелестная челюсть сжалась.

Я закончил ощупывать ее лодыжки, ничего не обнаружив.

— Я не мечтаю. Я планирую.

Заставляя себя игнорировать ее интригующую реакцию на беспомощное положение и шлепки, я перебрался через нее, опустив колени по обе стороны от ее тела. Отвел ее мокрые волосы в сторону и ощупал плечи и шею. Она напряглась, и ее плечи прижались к линии роста волос, когда я ощупал правую сторону. Джекпот.

Я наклонился и пробормотал ей в ухо.

— Не стоит делать всё таким чертовски