Несколько недель спустя, когда от Джозефа Скализе не осталось и следа, в одном из отелей Манхэттена был убит гангстер по имени Альберт Анастасия. Пресса отреагировала так, словно был убит сам мэр Роберт Ф. Вагнер. Никто не пытался оградить Доминика от радио- и телерепортажей, и он пришел к выводу, что взрослые намеренно решили дать ему возможность узнать суровую правду о Нино и важных людях от посторонних.

В новостях говорилось, что Анастасиа - лидер крупнейшей преступной группировки Нью-Йорка; его бывшей правой рукой был Фрэнк Скализ, чей брат Джозеф также предположительно был убит; все убийства были частью войны между двумя бандами; новым боссом банды Анастасиа может быть Карло Гамбино, который "хитер, как лиса".

Последнее сообщение поразило Доминика как удар грома, и он тихо добавил: И сильный, как лев!

После того как Анастасия оказалась в земле, Нино объявил, что будет лучше, если семья Гаджи останется в бункере на несколько дней. Насытившись новой информацией, Доминик понял, что началась осада, и воспринял это как испытание своей храбрости и преданности. Затаившись, семья проводила время как можно более обычно, играя в карты и игры. Единственным диссонансом была мать Доминика, которая, как он слышал, жаловалась своим родителям на глупость "этой жизни" ее брата.

Несмотря на то, что это было похоже на ожидание взрыва бомбы, Доминику удавалось вести себя как обычно. Мальчик, который в последнее время увлекся музыкой, даже попытался разрядить обстановку, спев для них свою любимую песню "Little Darlin'".

Естественно, никто никогда открыто не обсуждал происходящее за пределами бункера. Однажды осада закончилась, и на этом все закончилось. Доминик почувствовал, что прошел испытания и выжил в настоящей опасности. Он стал чувствовать себя мудрее и как-то особеннее, чем его одноклассники из государственной школы № 200; он был хранителем таких больших секретов, что даже не мог признаться, что они у него есть.

Следующие два года прошли сравнительно спокойно. Если в преступном мире все еще шла борьба за власть, Доминик не мог судить об этом по поведению Нино, а также дядей Карло Гамбино и Пола Кастеллано, когда видел их на обедах и семейных праздниках. Это было счастливое время музыки, спорта и друзей.

Он добавил в свой репертуар песню "At the Hop" и создал соседскую группу The Tuneups. Его тело было использовано в качестве кэтчера в лиге Bath Beach-Bensonhurst Little League, и он украл первый поцелуй у девушки на Кони-Айленде. Он начал гордиться своим бруклинским происхождением; он появился на пике славы района - люди из Бруклина добивались больших успехов во всех сферах жизни. Он много раз слышал, как Нино говорил: "Если они не из Бруклина, то они фермеры", и он взял эту самоуверенную поговорку себе на вооружение. Из Бруклина приезжали только крутые ребята.

Однако когда Доминику исполнилось двенадцать лет, его мать сообщила ошеломляющую новость. Она намеревалась выйти замуж за Энтони Монтильо, с которым встречалась, и переехать из Бруклина. Доминику понравился его будущий отчим. Как и Энтони Сантамария, Энтони Монтильо был ветераном военно-воздушного корпуса; он возил мальчика на экскурсии в Вест-Пойнт и подарил ему футбольный мяч. Тем не менее от этой новости захватывало дух. После свадьбы пара собиралась купить дом в Левиттауне, в тридцати милях к востоку на Лонг-Айленде, и, возможно, у нее даже будет ребенок.

Когда шок прошел, Доминик стал смотреть на переезд как на приключение. Не слыша ее слов, он знал, что его мать была счастлива отделить себя от "той жизни" Нино, где людей убивали или они просто исчезали. И хотя один из аспектов жизни Нино - ее смелая уникальность - молчаливо притягивал его, он решил, что некоторая дистанция, возможно, пойдет ему на пользу.

После замужества его мать попросила его взять имя Доминик Монтильо, когда пришло время поступать в другую школу. Поскольку ему нравился отчим и он хотел угодить матери, и хотя юридически он не был усыновлен, он согласился.

Новая семья уехала в Левиттаун летом 1960 года, не подозревая, что Нино собирается отомстить за личную потерю, закрыть книгу о борьбе за власть в преступном мире и стать членом мафиозной семьи Гамбино - и все это одним жестоким ударом.

В октябре адвокат гангстера по имени Винсент Сквилланте сообщил журналистам газет, что его клиент пропал. Сквилланте был президентом торговой группы, представляющей , частный городской картель по вывозу коммерческих отходов, и был назван крупным наркоторговцем в показаниях перед подкомитетом по борьбе с рэкетом Сената США в Вашингтоне. Однако в Бат-Бич его также назвали человеком, который застрелил Фрэнка Скализе, а затем заманил на ту же участь жаждущего мести Джозефа Скализе.

Официально исчезновение оставалось загадкой, но много раз за эти годы Энтони Гаджи рассказывал об этом людям, которым доверял: "Мы застали его врасплох в Бронксе. Мы выстрелили ему в голову, засунули его в багажник, а потом бросили навсегда".

Нино и его сообщники отнесли тело в подвал здания на Десятой улице в Алфавит-Сити, старом районе Нино. Там, в печи здания, бывший член мафии Десятой улицы кремировал человека, убившего героя его детства.

* * *

В Левиттауне, одном из первых послевоенных пригородов страны, Доминик Монтильо стал всеамериканским подростком. Он разносил газеты, уплетал гамбургеры в "Макдоналдсе", гулял в торговом центре, играл в футбол и потерял девственность на травянистом поле за школой.

Единственным недостатком был период на первом курсе, когда он взбунтовался против авторитета отчима и начал прогуливать школу. После долгих уговоров матери он начал вести себя хорошо, но пропустил так много занятий, что следующие три года потратил на то, чтобы наверстать упущенное. За это время его мать родила двоих детей, Стивена и Мишель, которые росли, не зная, что у их занятого старшего брата другой отец.

Больше всего Доминику нравилось заниматься музыкой. Его голос стал низким и мягким, и в четырнадцать лет он присоединился к другим мальчикам, которые выступали на танцах и свадьбах. Они называли себя "Четыре направления"; им нравились песни чернокожих исполнителей, и это стало их фишкой - белые парни, звучащие как черные.

Однажды вечером они опробовали новую песню в нише торгового центра, которая имитировала эхо-камеру. Через два дома от них владелец сети винных магазинов был впечатлен; он предложил им деньги на сценическую одежду и расходы. Через несколько недель парни выглядели как асы и пели в популярных ночных клубах Лонг-Айленда, разогревая толпы перед концертами The Shirelles и Little Anthony & The Imperials, главных черных групп той эпохи. У "Четырех направлений" начали появляться звезды в глазах.

Энтони Гаджи, однако, пытался удержать Доминика на земле. "Музыкальный бизнес - это гнилой грязный бизнес", -