Нино не был впечатлен. Его друзья детства Джейк ЛаМотта и Рокки Грациано теперь были известными профессиональными бойцами, а не завсегдатаями баров. Он высмеивал Энтони Сантамарию, считая, что у него нет будущего; боксер был всего лишь курьером в мясной лавке. Кроме того, этот человек, по преувеличенной оценке Нино, слишком много пил. Нино вообще не пил спиртного: ему не нравилось терять контроль над собой. Он также не курил. Он гордился тем, что у него нет никаких личных пороков.

Мари обижалась на грубые взгляды брата; Энтони Сантамария всегда был с ней джентльменом. В конце 1945 года они поженились, и он переехал в бункер Гаджи. Через девятнадцать месяцев родился их единственный ребенок. Мари включила имя своего нежного отца в имя младенца - Доминик Анджело Сантамария.

Энтони Гаджи был единственным взрослым в бункере, кто не вставал рано утром на работу, поэтому он стал основной нянькой Доминика. Нино зарабатывал по ночам, занимаясь ростовщичеством в барах и бильярдных Бруклина и делая все остальное, что попадалось под руку. Дома его бизнес не обсуждался. У него была новая машина, деньги, одежда, но не было работы, и этим все было сказано. Его родители принимали жизнь такой, какая она есть. Так все было нормально. Все в бункере были такими же, включая Энтони Сантамарию, который просто старался держаться на расстоянии.

Однако в 1950 году отношения между родными братьями, натянутые с самого начала, испортились. Это произошло после того, как Нино заинтересовался деньгами, которые можно было заработать на автомобильном бизнесе - тем или иным способом, - и попросил Энтони помочь инсценировать аварию, чтобы Нино мог обмануть страховую компанию. Энтони отказался, и Нино начал жаловаться, что Энтони - нахлебник, который злоупотребляет Мари.

Большинство мужчин ответили бы на эти обвинения кулаками, но Энтони опасался, что Нино может ответить пулями. В бункере он продолжал идти своим путем, но, поскольку все ели на общей кухне, это было непросто. Началась холодная война, в которой у Энтони не было шансов победить; со временем, не имея денег, чтобы увезти жену и ребенка, он стал угрюмым и побежденным. Он глубоко пристрастился к бутылке, стал засиживаться допоздна, ссориться с женой, и к 1951 году его брак развалился, а сам он стал историей.

Двадцатишестилетний Нино стал отцом четырехлетнего мальчика Сантамарии, Доминика.

* * *

Никто никогда не сажал Доминика за стол и не объяснял, почему и чем Нино отличается от других мужчин. Ему оставалось только учиться на собственном опыте, читать между строк и держать рот на замке.

Косвенные уроки давались в виде колких замечаний - например, когда Доминик, вскоре после поступления в первый класс, сказал Нино, что хочет когда-нибудь стать полицейским. Каждое утро по дороге в государственную школу № 200 он дружески общался с полицейскими, сменявшимися в участке, расположенном напротив школы.

"Ненавижу копов", - хмыкнул Нино. "Никто в нашей семье никогда не был полицейским".

Когда Доминик, узнав в школе о Корейской войне, сказал, что хочет стать солдатом, Нино ответил, что люди глупы, если умирают за кого-то, кроме своей семьи. Поскольку дядя Нино был так уверен во всем, его племянник испытывал к нему благоговение.

Доминику было семь лет, когда в его дом впервые пришла полиция. Однажды ночью он проснулся в своей комнате от страшного шума. Он знал всего несколько слов по-сицилийски, но среди них было "Полиция!", которое неоднократно выкрикивал его дед. Затем он услышал, как хлопнула дверь, как кого-то швырнули в стену и как Нино громко ругался. Пришла мать и сидела с ним, пока он не перестал плакать; по ее словам, к дяде Нино пришли какие-то мужчины.

На самом деле Энтони Гаджи был арестован и увезен в наручниках не полицией, а ФБР; его обвинили в том, что он руководил международной группировкой по продаже краденых автомобилей из автосалона, который он открыл в соседнем районе, - несомненно, при поддержке Фрэнка Скализе, который стал человеком номер два или младшим боссом крупнейшей в городе мафиозной семьи.

Скализе жил в Бронксе, к северу от Манхэттена, но контролировал различные филиалы семьи, самый крупный из которых находился в Бруклине. Нино еще не был "сделанным" членом семьи и, по традиции, не станет им, пока не продемонстрирует, что умеет зарабатывать деньги и убивать.

Операция с автомобилем показала, что это так. В течение двух лет Нино и еще двое создавали фальшивые регистрационные документы на десятки несуществующих "Кадиллаков", а затем отправляли воров угонять те, которые подходили. Идентификационные номера машин заменялись, устанавливались новые номерные знаки, полученные с помощью фальшивых регистраций, и через несколько часов они оказывались на пути к какому-нибудь покупателю во Флориде, Джорджии, Техасе или Мексике.

Через несколько часов Нино выпустили под залог. На следующее утро никто в бункере не вспоминал о ночном рейде ФБР; все было нормально, хотя Доминик отправился в школу, впервые осознав, что мог иметь в виду Энтони Сантамария, когда говорил, что Нино хочет, чтобы он делал то, что ему противопоказано. Оправдав ожидания, он оставил это откровение при себе.

Дело об угоне автомобиля затянулось почти на три года, и все это было классическим признаком мафиозных махинаций. Свидетели внезапно теряли память; соучастники, признавшие себя виновными, либо отказывались давать показания против Нино, либо меняли свои версии от суда присяжных до суда. К началу 1956 года федеральный прокурор остался с пустым местом в деле, а присяжные признали Нино невиновным. Нино не стал выступать в суде, придерживаясь первой клятвы, которую должен дать потенциальный созданный человек, - абсолютного несотрудничества с официальными властями.

Пока дело рассматривалось, Нино дал еще один обет - любить и почитать Роуз Мэри Пеццеллу, сногсшибательную блондинку-телефонистку, на которой он женился незадолго до своего двадцать девятого дня рождения. Она была на восемь лет моложе, похожа на Бетти Грейбл и жила с родителями в мебельном магазине в нескольких шагах от его автосалона. Им с Нино пришлось ходатайствовать перед судьей по делу Нино, чтобы тот разрешил Нино покинуть штат на медовый месяц, после чего они заняли первый этаж бункера, вынудив Доминика и его мать перебраться на второй этаж. Первый ребенок пары, мальчик, родился через год.

Хотя главной нянькой Доминика стала соседка, Нино все равно присматривал за ним, если соседка была недоступна, а остальные взрослые находились на своих рабочих местах. Если у него были дела или люди, с которыми нужно было встретиться, он брал племянника с собой. На семейных торжествах мальчик не раз подпрыгивал на коленях Скализе, слушая народные истории о Сицилии и страданиях ее жителей, но теперь он начал знакомиться с теми, с кем Нино