— Мистер Гардинер, я это понимаю, но разговор идет о расследовании убийства. Так что время имеет колоссальное значение.

— Убийство? Что вы, черт возьми, несете?

— Брэд, все в порядке, — послышалось у него за спиной.

Там стояла его жена в халате и тапочках. На Декера она смотрела сердито.

— Я со всем разберусь. А ты почему еще не уехал? У тебя же та встреча.

— Но Митци…

Она поцеловала его в щеку.

— Все в порядке, милый, я справлюсь. Доверься мне.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

Когда муж уехал, Гардинер неприязненно посмотрела на Декера:

— Вы, я вижу, никак не успокоитесь?

— Просто пытаюсь делать свою работу.

— У копов это что, мантра?

— Не знаю. Могу говорить лишь за себя.

Она снова повела его в зимний сад, где они расположились друг напротив друга.

— С чем на этот раз? — спросила она утомленно.

— Да вот подумалось ввести вас в курс некоторых последних событий.

— Например?

— Кто-то пытался убить Рэйчел Кац. Выстрелил в нее через окно ее лофта.

К своей чести, Митци Гардинер отреагировала стоически:

— С ней все в порядке?

— Стреляли из снайперской винтовки. Сейчас она после операции, в критическом состоянии. Всего один дюйм вправо — и уже готовились бы к похоронам.

— Я рада, что до этого не дошло.

— Человек, который на нее покушался, ликвидирован полицией.

— Его уже установили?

— Да. — Больше Декер раскрывать ничего не собирался.

— Какое отношение это имеет ко мне?

— У вас далеко фотоснимок, который я вам оставлял?

Она, казалось, вздрогнула и села прямей.

— Гм. Нет. Я его, кажется, выбросила. А что?

— Хорошо, что я его себе щелкнул. — Декер достал свой айфон и, полистав, нашел. — Вот.

Митци посмотрела на экран.

— Но это не та сторона. Она обратная.

— А по моим соображениям, как раз та. — Он указал на надпись. — «Папина звездочка». Папа, видно, очень гордился.

Гардинер поглядела из-под опущенных век:

— Это было так давно.

— Совершенно верно. Все меняется. Меняются и люди. Я хочу вам показать еще кое-что. — Он полистал. — Снимок предплечья вашего отца, сделанный во время вскрытия.

— О боже, пожалуйста, не надо, — Митци брезгливо передернулась. — Я не буду.

— В этом нет ничего ужасного, мисс Гардинер. Я просто хочу, чтобы вы посмотрели татуировки на предплечье.

— У моего отца не было татуировок.

— Появились после того, как он сел в тюрьму.

— После? — переспросила она подавленно.

— Да. Вот первая. Паутина. — Декер разъяснил символику.

— Я уверена, у многих заключенных они потому, что при всей своей виновности они не могут принять то, что содеяли! — воскликнула она с вызовом.

— А вот вторая. — Декер показал ей слезинку и выжидающе посмотрел.

— А это что значит? — уныло спросила она.

— Тюрьма «Трэвис» — учреждение сугубо мужское. И кое-кому из мужчин там становится… одиноко. И от этого своего одиночества они избавляются за счет других мужчин, таких как ваш отец.

Митци часто заморгала, обдумывая услышанное.

— Вы… вы имеете в виду…

— Да, это. А вот вариант третий. И я хочу, чтобы на нем, вы сфокусировались особо. — Он показал экран со стрелой, пронзающей звезду. — Тюремных татуировок я повидал множество. Но такого прежде не видел никогда. — Он посмотрел на Митци, ожидая реакции.

Та, казалось, затаила дыхание. После чего облизнула губы, промокнула глаза и отвернулась.

— Вы, случайно, не знаете, что это может означать? — деликатно спросил он.

— Я знаю, к чему вы клоните.

— К чему же?

— То фото! Надпись на обороте. — Она нетвердо махнула в сторону татуировки на экране. — И… вот это.

Декер откинулся назад и внимательно на нее посмотрел.

Митци Гардинер снова промокнула глаза рукавом. Наконец она подняла глаза.

— Что именно вы от меня хотите?

— Хорошо бы правду.

— Я уже все рассказала.

— А мне кажется, нет.

— Это все было давным-давно. Кому теперь до этого есть дело? Каждый живет своей собственной жизнью, идет своим путем. Про себя я это могу сказать с точностью.

— Скажите это Сьюзан Ричардс или Рэйчел Кац… А еще своему отцу.

Она тряхнула опущенной головой.

— Я здесь не для того, чтобы устраивать вам сеанс самоистязания, миссис Гардинер.

— Да зовите меня уже Митци, — ожесточенно бросила она. — Мне ею, как видно, и остаться. Шизанутая Митци. Наркоша, извечное разочарование своего папаши. — Она посмотрела с холодным ожесточением. — Черного кобеля не отмоешь добела.

— Кардинально изменить жизнь стоило вам больших усилий.

Она досадливо отмахнулась:

— Да какая теперь разница.

— Я здесь еще и затем, чтобы максимально кое-что прояснить.

— Что именно?

— Люди, связанные с этим делом, погибают или попадают в больницу на волоске от смерти. По моим оценкам, вы остались одна.

— Я уже говорила, что могу за себя постоять.

— Уверен, остальные думали так же. Но парень, который застрелил Каца, был истинным профи. Бывший военный, ставший бандитом расистского толка. Тренированный снайпер. Нанятый под конкретный выстрел. Теперь он мертв, но кто сказал, что его не заменит другой? Вы вот, может, и ходите вооруженной, но пистолет не убережет от выстрела из дальнобойной винтовки, пулю от которой вы не услышите и не увидите: бац, и готово.

— Вы пытаетесь меня запугать, — сказала она рассеянно, но голос дрогнул.

— Именно. Я пытаюсь вас запугать, ради вашего же блага.

— Не вижу, чем могу вам помочь.

— Не видите или не хотите?

— Насколько мне известно, тех людей убил мой отец.

— А как ваш отец относился к тому, что вы употребляете наркотики?

— Он это ненавидел. А что?

— Насколько мне известно, он пытался отдать вас на реабилитацию.

— Не единожды, но я все время съезжала. А он продолжал свои попытки.

— Значит, сам он наркотики никогда не употреблял?

— Да вы с ума сошли. Трезвей и представить себе никого нельзя. Он накостылял даже пацану, который пришел к нам в дом, намереваясь сбыть мне всего-то пакетик травки.

— Понятно. Вашего отца взяли в скверном районе. На суде защита выдвинула версию, что он там пытался достать обезболивающее для вашей матери.

— Мы это уже обсуждали. Может быть, и так. То есть я уже говорила: заботясь о ней, он шел на все. — Митци неожиданно улыбнулась. — Он действительно был мастер на все руки. В руках все горело. В детстве на день рождения, помнится, собрал мне мотоцикл, по сути, из металлолома. Батарея, мотор — и я поехала! Пусть и с черепашьей скоростью, но я рассекала на нем повсюду. — Ее улыбка погасла. — А вот для мамы смастерить ничего не сумел. Это оказалось ему не по силам.

— А как он вообще проложил дорогу в тот район за наркотиками? — спросил Декер.

Гардинер чуть заметно вздрогнула.