Ланкастер взяла парик и бережно положила его в пакет для вещдоков, который достала из кармана пальто.

— Ты по-прежнему считаешь, что мотивом убить Ричардс было свалить на нее вину за убийство Хокинса?

— Им надо было свернуть расследование, Мэри. Разбирательство в заявлениях Хокинса — прямой риск для тех, кто за всем этим стоит. А ее якобы самоубийство хороший способ спрятать концы в воду.

— Только не сработало.

— Они не могли этого предугадать. Им надо было попытаться. И Ричардс показалась наиболее оптимальным вариантом.

— А почему не Рэйчел Кац? У нее ведь тоже были счеты к Хокинсу.

— Да, были. Только убийство Кац они вряд ли могли себе позволить.

— Почему же? Кто-то же в конце концов сделал такую попытку.

— Это было позже.

— И как они делали выбор между этими двумя женщинами?

— Взгляни на это с другого ракурса: Кац после смерти своего мужа преуспела. Ричардс нет.

— Значит, ты считаешь, что Кац, так или иначе, причастна к убийствам тринадцатилетней давности?

— Не буду так далеко углубляться, Мэри. Но думаю, что Кац в конечном итоге могла принести какую-то пользу. А Ричардс нет, поэтому ею можно было поступиться.

— Декер! Что здесь, черт возьми, творится?

— Что бы ни творилось, Мэри, но длится оно уже по меньшей мере тринадцать лет.

— Начиная с тех самых убийств?

— Вообще-то, мне кажется, и пораньше.

Ланкастер посмотрела на мешок с уликой.

— Надо бы сообщить об этом Нэтти. Сейчас он руководит расследованием.

— Я не думаю, что он с энтузиазмом отнесется к тому, что мы подозреваем Салли в соучастии по Сьюзан Ричардс.

— Хм. Это еще мягко сказано. Если только он сам здесь не задействован, — с внезапной мыслью добавила она. — Ты не думаешь, что так может быть?

— Я думаю, подозреваемые здесь все, пока не докажут обратное.

Глава 60

— Ну, как там твои дела? — спросила Алекс Джеймисон.

Декер вечерней порой сидел у себя в «Резиденс Инн» с телефоном.

— Да идут. А у тебя?

— Поле непаханно. Продвижения почти ноль. Богарту не хватает твоей лошадиной силы.

— Он так сказал?

— Я тебе говорю.

— Последний разговор у нас был уже по понятиям. Не уверен, что, когда разделаюсь здесь, мне найдется место в опергруппе.

Сказал это Декер отчасти для того, чтобы снять с души камень, но и затем, чтобы услышать реакцию Джеймисон.

— Это как посмотреть, Декер.

Стрелка настроения скакнула. С внезапной ясностью он ощутил, что ему действительно хочется вернуться в ФБР после того, как здесь все завершится. Понятное дело, не сейчас: сейчас нереально.

— Ну да, понимаю, — сказал он в трубку.

— Послушай, если б все зависело от одного Богарта, то проблем бы у тебя не было. Но у него ведь тоже начальство. И оно знает, что ты до сих пор в Берлингтоне, несмотря на указание быть здесь. И им это совсем не нравится. Богарт несколько раз ради тебя подставлялся, Декер. Был громоотводом от начальников. Мы же все знаем, что ты сделал для Бюро, сколько жизней спас в прошлом. Но вечно на этом не продержаться, вот что я хочу сказать.

— Спасибо за откровенность, Алекс. Душевно ценю.

— На твоем месте я ожидала бы того же.

— Не хочу менять тему, но ты не можешь пробить список фирм, если я тебе их скину? Найдешь время?

— Декер! Ты что, издеваешься?

— Да знаю, Алекс. Все понимаю. Но это действительно важно.

— А то, чем я занимаюсь здесь, — нет?

— Да я не об этом, перестань. Просто у нас тут нет таких ресурсов, как у ФБР.

Повисла такая многозначительная пауза, что казалось, она не в эфире, а на шее. Наконец в трубке послышалось:

— Скинь по имейлу, а я посмотрю, что можно сделать.

— Спасибо, Алекс. Очень тебе благодарен.

Он послал ей перечень с названиями фирм, после чего прилег. Снаружи разгуливался ветер — вероятно, опять к ненастью. А с холодами снова жди дождя со снежной крупкой.

Декер плотней запахнулся в пальто: отопление в «Резиденс Инн» было явно не лучшим в мире. Тепло от радиаторов здесь как будто протискивалось на определенное расстояние, а там обреченно махало рукой: дальше заботьтесь сами, дорогие гости.

Уж по чему скучать не приходилось, так это по зимам в Огайо. На Восточном побережье тоже бывают холода, куда ж без них. Но здесь на пути у ветра не вставало ничто, и он своим стылым дыханием безжалостно продувал все здешние равнины.

Тем не менее это был его родной город в родном штате. Здесь он, Декер, играл за «Бакайз», а затем, пусть и недолго, за «Кливленд Браунз». Он был и оставался плоть от плоти Среднего Запада — по жизни ни низок ни высок, на мир смотрел глазами реалиста. Про таких говорят: «Джинсы да пиво местного розлива». В «Феррари» он бы не сел не только из-за нехватки средств, но и по убеждениям. А поступать всегда и во всем стремился правильно. Помогал по мере сил нуждающимся.

И без устали выслеживал убийц.

Вот оно, кредо и резюме Амоса Декера.

Вытянув руки из карманов, он потер виски и крепко зажмурился. Ощущение было странное, как будто где-то в глубине души занимается острая тревога. Декер не без труда поднялся, прошел в ванную и, пустив из крана шумную струю, в попытке успокоиться выпил несколько пригоршней воды.

Вернулся и снова лег.

Где-то внутри пузырями взбухали вулканические массы памяти, норовя обрушиться и поглотить его, бессильного избавить собственный разум от мучений.

Тяжело вздрогнув, Декер откинулся на спинку кровати и судорожно, глубоко вздохнул, словно перемогая тошноту. Удивительно: эта нехитрая физическая манипуляция сработала на успокоение; тревога унялась.

«Может, йогой заняться? Стойка буквой „зю“ по утрам весьма способствует».

Поглядев в окно, он решил, что проголодался. И для похода на уме было только одно место.

Декер сел в машину и поехал в «Американ Гриль».

Внятного ответа на вопрос, почему Рэйчел Кац до сих пор владеет этим заведением, по-прежнему не было. Но не верилось, что это из-за сентиментальной памяти о бизнес-дебюте ее мужа.

По прибытии Декер уселся за столик и подробно изучил меню. В семь вечера зал был заполнен примерно на три четверти. Контингент составляли в основном «синие воротнички», в том числе и супружеские пары, некоторые с детьми. Стайка подростков уписывала гамбургеры с крылышками. На большом экране — вечный спортивный канал (сейчас обсуждение грядущего воскресного футбола).

Напротив окна виднелся банк — тот самый, в котором работал Дон