Ну, конечно… да, да… Нелепое объяснение. Причем он сам это прекрасно понимал, а потому злился.

— Вы хотели поговорить со мной о леди Фионе, — я сменила тему, чтобы он не нервничал. — Что-то случилось?

— Я узнал, что Фиона несколько раз встречалась с вами, — Гериус медленно пошел вокруг клумбы, а я посеменила следом.

— Да, мы встречались, — подтвердила я, потому что отнекиваться было глупо. — Неужели вы хотите сказать, что мне нельзя видеться с вашей сестрой?

— Нет, я не хочу этого сказать. Меня беспокоит то, что Фиона отличается от остальных, и мне бы не хотелось, чтобы она чувствовала себя стесненно, чтобы ее одолевали переживания…

— Вы считаете, что я могу ее как-то обидеть? — возмутилась я. — Знаете, что, ваше первородство, скорее она чувствует себя стесненно в четырех стенах своей комнаты! Дайте ей возможность подружиться с этим миром! Она очень замечательная, и ее… ее… несовершенство, по-моему, волнует только вас, а не обычных людей!

— Вы хотите сказать, что я стыжусь своей сестры? — он сдвинул брови, прожигая меня взглядом.

— Я хочу сказать, чтобы вы дали ей свободу! — я тоже сдвинула брови. — Сво-бо-ду.

— Вы просто зациклены на мифической свободе для женщин! И эти идеи опасны! — рявкнул он. — Я уже не знаю, что и думать!

— Чем опасны? Тем, что женщины восстанут против вашей диктатуры?! — не менее грозным тоном воскликнула я, топнув ногой. — Хватит тирании!

Коулман что-то рыкнул в ответ и, развернувшись, друг к другу спинами, мы зло разошлись в разные стороны. Вот и поговорили.

Глава 53

Не знаю, что там говорила Тонии бывшая содержанка, но всю обратную дорогу она молчала, глядя в окно. Возможно, женщина смогла достучаться до нее, затронуть какие-то чувствительные струны ее души. Дай Бог, чтобы так и было.

Лорд Коулман тоже молчал, но в его случае все было понятно: он злился на меня и даже не пытался этого скрывать. Ну и злись! Тоже мне, первородное величие!

Экипаж остановился возле почты, и мы с Тонией вышли из него, вежливо попрощавшись с Гериусом. Что-то, буркнув в ответ, он отвернулся, не удостоив нас даже взглядом. Какой гадкий характер!

— Силы небесные! Она здесь! Девочка нашлась! Мы спасены! — запричитала Тилли, увидев Тонию, но тут же ее лицо изменилось. На нем появилось гневное выражение, после чего женщина вдруг ударила ее тряпкой, которую сжимала в руке. — А это тебе за глупость! За то, что думаешь только о себе! За отца, за Жозефа!

Мне с трудом удалось оттащить повариху от сжавшейся в тугой узел девушки.

— Тилли, успокойся! Хватит! Ты ничего ей не докажешь. Если Тония захочет, то все равно сделает по-своему.

— Сделает она… — задыхаясь, прошептала женщина, вытирая слезы. — Уже наделала…

— Простите меня! — Тония вдруг упала перед нами на колени и обхватила наши ноги. — Пожалуйста! Я такая дура! Рене, тетушка Тилли, если хотите, можете бить меня тряпкой, хоть до самой ночи! Только не думайте обо мне плохо, я не переживу этого! Простите-е-е!

Она плакала навзрыд, мы завыли следом, и это могло продолжаться бесконечно, если бы не удивленный голос с насмешливыми нотками:

— Я прошу прощения, если отрываю вас от чего-то важного. Но мне нужен хоть кто-то не плачущий и более или менее вменяемый.

Мы резко замолчали, поворачиваясь к двери. Это был Аскольд Коулман. Мужчина стоял у прилавка, положив на него руки, одна из которых подпирала его подбородок. Он смеялся над нами.

— Я слушаю вас, — мне оставалось только сделать деловое выражение лица, а голосу придать холодности. Наверное, это смотрелось странно в купе с красным носом и припухшими глазами, но выбора не было. Не прятаться же мне от него!

— О, леди Рене… Хозяйка почты… — протянул он, с интересом разглядывая меня. — Приветствую вас. Как ваши дела?

— Дела идут чудесно, я не жалуюсь. Так что вас привело к нам? — снова спросила я, чувствуя себя неловко в его обществе. Меня не покидало ощущение, что это он был в моей спальне и это он играл на скрипке! Но почему тогда Аскольд Коулман делал вид, что совершенно ни при чем?

— Я проезжал мимо и решил забрать письма, — ответил он, не сводя с меня взгляда. — Они не имеют особой важности.

— Сейчас я посмотрю, — я повернулась к нему спиной и принялась перебирать стопку писем, которые, видимо, привезли совсем недавно. — Да, есть несколько.

Он взял конверты, после чего вежливо, но все-таки с плохо скрытой насмешкой, произнес:

— Благодарю вас, увидимся на приеме, леди Браунинг. Всего доброго.

— До свидания, — я растянула губы в улыбке. Какие же эти лорды неприятные типы!

Аскольд покинул почту, а я отвернулась и, подражая его голосу, произнесла:

— Увидимся на приеме, леди Браунинг. На нем я тоже буду вести себя, как высокомерный павлин и размахивать своим хвостом из стороны в сторону! Ко-ко-ко! Ко-ко-ко!

— Мне казалось, что павлины издают немного другие звуки.

В этот момент мне показалось, что у меня отнимаются ноги. О-о-о нет… Почему не зазвенел колокольчик?! Видимо, лорд просто не успел закрыть за собой дверь, вернувшись обратно. Я медленно повернулась.

— Никогда бы не подумала… — это все, что мне удалось выдавить из себя. — Вы что-то забыли?

— Да, мне нужно отправить телеграмму, — Аскольд наблюдал за мной любопытным взглядом, но гнева в нем я не замечала.

— Хорошо. Давайте отправим, — словно ни в чем не бывало, я подошла к телеграфу. — Куда и кому вы хотите отправить телеграмму?

— Вы не могли бы мне дать лист бумаги? Я напишу текст, который нужно отправить, — лорд выглядел совершенно невозмутимым.

— Прошу вас, — я положила перед ним лист бумаги и карандаш.

Аскольд что-то быстро записал на нем, положил сверху деньги, которых хватило бы на десяток телеграмм, и пошел к выходу.

— Ваше первородство, а адрес и имя человека, которому предназначается сообщение? — удивленно окликнула я его. — Вы