Шрифт:
Закладка:
– Я не против, – сказала я. Нола пнула меня. – Это займет столько времени, сколько потребуется, верно?
– Да, мэм. – Бо на миг задумался. – Кстати, сколько у вас собак?
– Три, – ответила я. – Почему ты спрашиваешь?
Он начал было что-то говорить, но покачал головой:
– Я так и думал. Похоже, есть бродячий пес, который продолжает появляться. На вид очень милый, так что поводов для беспокойства нет. – Бо попрощался и зашагал прочь, а пока мы трое провожали его глазами, один раз обернулся.
– Как ты думаешь, какой у Бо рост? – спросил Джек, когда он был вне пределов слышимости.
Нола пожала плечами:
– Он чуть выше тебя. Может, шесть футов и три или четыре дюйма?
Мой взгляд переместился на Джека, и я поняла, что мы оба подумали одно и то же.
– Почему ты спрашиваешь? – спросила Нола и посмотрела вслед Бо.
– Его отец тоже был высоким парнем. Мне просто было интересно.
Я молча дала Джеку пять за то, что он успешно уклонился от правды.
– Нола… – начал было Джек, но тут же осекся.
– Что?
– Я хочу, чтобы ты держалась подальше от Бо, хорошо? Собственно, от всех мужчин. Особенно от высоких. И подружкам своим тоже скажи.
Она в замешательстве прищурилась:
– Никаких проблем с Бо… поверь мне. Достаточно того, что я вынуждена работать с ним вместе. И я не собираюсь ходить ни на какие вечеринки, где могу встретить других парней, так что я думаю, что там мы в безопасности. – Преувеличенно вздохнув, она встала. – Поскольку мне не разрешено ходить туда, где весело, думаю, мне пора начать мыть полы, ползая на четвереньках. – Она направилась к задней двери, и до нас донесся ее голос: – Затем я буду доить коров, кормить лошадей и убирать из конюшни навоз…
– Как ты думаешь, откуда у нее такое саркастическое чувство юмора? – задумчиво произнес Джек, наблюдая за тем, как высокая фигура его дочери исчезает в доме.
Я промолчала, не уверенная в том, что он серьезно.
Несколько мгновений мы сидели молча, осторожно качая близнецов, наслаждаясь умиротворением сада, лучами солнца, пробивающимися сквозь ветви древних дубов и магнолий, дремлющими остатками сада моего отца, ожидающими, чтобы расцвести по первому сигналу весны.
– Я тут размышлял… – сказал Джек.
Мое сердце сжалось. Я из последних сил старалась скрыть надежду, которую зажгли его слова.
– Да?
– Я вспомнил кое-что, о чем, по твоим словам, упоминала Ивонна, о портрете капитана Джона Вандерхорста, хранящемся в Чарльстонском музее.
Мне удалось удержать на губах улыбку.
– Верно. В Чарльстонском музее.
– Поскольку мы не можем найти никакой информации о том, кому могло принадлежать это надгробие, я позвонил своему знакомому в музей, чтобы узнать, нет ли у них других портретов или картин Вандерхорстов, которые нам разрешили бы изучить.
– Он сказал тебе, что это займет какое-то время? Сомневаюсь, что они легкодоступны.
Джек наклонился вперед, чтобы толкнуть Джей-Джея. Тот стучал по качелям венчиком и вопил:
– Еще! Сильнее!
В отличие от брата Сара сидела запрокинув голову и удовлетворенно созерцала окружающий мир.
– Вообще-то Мэнди пообещала показать мне, что у них есть, в среду в два часа дня.
– Мэнди? – Джек кашлянул и сосредоточился на раскачивании качелей. – Возможно, мы встречались пару раз.
– Конечно, встречались.
– Знаешь, ты тоже можешь прийти.
– Я должен проверить свое расписание. В два часа?
– Я даже могу тебя подвезти.
– Я дам тебе знать. – Я посмотрела на красную подушку в форме сердца на траве у скамейки и попыталась сменить тему. – Я застукала Марка, когда он шнырял по гостиной. Он убежден, что пропавшая половина Алмаза Надежды где-то здесь.
– Разве это не здорово? Будь это правдой, конечно. Марк, похоже, отчаянно нуждается в деньгах, раз он верит всему, что читает в Интернете. Мы можем лишь надеяться, что он совершит какую-нибудь глупость и станет стороной, нарушившей условия договора.
– Или киношники будут так напуганы, что покинут съемочную площадку.
– В любом случае, – сказал Джек, – мы победим. А то я уже начинаю забывать, каково это.
Я положила голову ему на плечо.
– Я тоже, – тихо сказала я. – А пока мне действительно нужно выяснить, кто преследует Нолу и почему она посылает нам предостережения.
Джек обнял меня за плечи и притянул к себе.
– Мы это выясним. У нас всегда получается, когда мы беремся за дело вместе, не так ли?
Я закрыла глаза, вдыхая его запах. «Почти, – подумала я. – Почти».
– Я просто не хочу, чтобы беременность Ребекки мешала ее способности видеть пророческие сны. Ее предчувствия почти стоят того, чтобы объявить ее родственницей и быть с ней приветливой.
– Будь осторожна со своими желаниями, – сказал Джек себе под нос, а в следующий миг я услышала, как открылась задвижка на садовой калитке.
– Привет! Есть кто-нибудь дома?
Джек быстро убрал руку, и в тот же момент я заметила Ребекку – в новом розовато-лиловом пальто для беременных и ботильонах в тон, с двумя пакетами, набитыми бело-розовым тюлем.
– О нет, – простонала я. – Я забыла, что она придет, чтобы обсудить праздник подарков для будущего малыша.
– Для меня это сигнал уйти. – Джек встал и с рекордной скоростью поднял обоих близнецов. – Кстати, – он наклонился, чтобы его никто не услышал, – мне понравился наш поцелуй. Я тоже скучаю по этому.
С этими словами он выпрямился и, коротко поприветствовав Ребекку, зашагал в противоположном направлении обратно к дому.
Вставая, я подняла красную подушку в форме сердца и, теребя рюши, смотрела, как приближается Ребекка. Внезапно до меня дошло, что подушка насквозь мокрая. Как будто ее погружали в воду.
Я снова посмотрела на Бо. Наши взгляды на миг встретились. Затем он снова вернулся к работе. У меня же не осталось никаких сомнений в том, кто положил подушку в его пикап. Или что Бо это тоже знал.
Глава 21
Я вышла из дома пораньше, чтобы встретиться с Софи в ее новом кабинете на сигарной фабрике в Ист-Бэй, оставив достаточно времени, чтобы, найдя место для парковки, посидеть в машине и послушать группу ABBA на максимальной громкости, какую только вынесут мои уши. Мне потребовалось на это не менее двадцати минут, прежде чем я сумела заблокировать черно-белые лица умерших фабричных рабочих, которые, похоже, все еще ощущали потребность каждый день приходить на работу
