этих драматических днях, когда Людовик IX, столкнувшийся с крайними угрозами, проявил восхитительный стоицизм. Наконец, предводители мамелюков ратифицировали договор с ним, подготовленный покойным султаном. Условия предполагали выкуп короля и его армии за сдачу Дамьетты и выплату 500 тысяч турских ливров. Горько было подумать, что та же самая Дамьетта, обменянная своевременно, принесла бы франкам возвращение Иерусалима.

8 мая король Франции, наконец вышедший из темницы, смог отплыть в Сирию.

Пребывание Людовика IX в Святой земле

Очевидно, что самая продуктивная часть крестового похода Людовика IX — не его Египетская кампания, а действия во франкской Сирии. Действительно, он на четыре года продлил свое пребывание в этой стране (13 мая 1250 — 24 апреля 1254 г.). Рыцарь без страха и упрека преобразился в дотошного управленца и мудрого дипломата. Он привел в боевое состояние укрепления городов христианского побережья: Акры, Кесарии, Яффы и Сидона — и восстановил в этом охваченном анархией обществе дисциплину на всех уровнях, в частности требуя повиновения от заносчивых тамплиеров. Все региональные и частные интересы, как феодальные, так и экономические, должны были склониться перед его моральным авторитетом и его неизменной добротой. Номинальным королем Иерусалимским в ту пору был германский император Конрад IV, который жил в Германии и которому в Сирии никто не подчинялся. В отсутствие этого суверена-призрака Людовик IX во все время своего пребывания исполнял обязанности подлинного главы франко-сирийского государства. Во внешней политике он ловко маневрировал между мамелюками, отныне ставшими владыками Египта, и Айюбидами, властителями мусульманской Сирии. Он, кто во время пребывания на зимних квартирах на Кипре априори отвергал любую возможность союза с мусульманами, любые переговоры, которые могли бы разъединить исламские государства, теперь с неожиданным мастерством вел эту тонкую игру. Наученный собственным опытом, узнавший восточный мир, он в целом возвращался к политике Фридриха II. Он даже пошел дальше великого Гогенштауфена, ища союза с лидером ассасинов Алауитских гор и монголами (посольство Рубрука в Монголию, 1253–1254 гг.)[180]. К тому моменту, когда смерть матери вынудила его отправиться обратно в Европу (24 апреля 1254 г.), он уже славно потрудился для спасения франкской Сирии. Можно только сожалеть, что он с самого своего прибытия на Восток не обладал теми знаниями местной обстановки и реалий, которые позволили ему сделать столько полезного ближе к концу его пребывания…

Венециано-генуэзское соперничество в Сирии и его последствия

Крестовый поход Людовика IX стал последней крупной попыткой, предпринятой христианским миром для спасения своих сирийских колоний. Если святому королю не удалось одержать военную победу над Египтом, то он, по крайней мере восстановил единство и дисциплину в «Акрском королевстве». Однако это улучшение продолжалось не долго, и после отъезда Людовика IX возобновилась анархия, в значительной степени объясняемая преобладанием в ту эпоху экономических интересов, что составляет характерную особенность той эпохи. Итальянские морские республики, обогатившиеся на левантийской торговле, устанавливали в сирийских государствах свои правила и, к сожалению, привносили свои раздоры. Так, город Сен-Жан-д’Акр, официальная столица «королевства», после изгнания имперских чиновников сорганизовался в автономную коммуну, был опустошен соперничеством между генуэзской и венецианской колониями, обосновавшимися в его стенах. Уже в 1250 г., когда консулом Генуи в Акре был Симоне Малочелло, произошла серьезная стычка. Один венецианец убил генуэзца, в отместку генуэзцы разграбили венецианский квартал. Скоро вражда разгорелась еще сильнее. В течение двух лет (1256–1258) генуэзцы и венецианцы, квартал на квартал, вели в Акре настоящую войну, первоначальным поводом для которой стало обладание церковью Святого Сабаса и которая распространилась на всю франкскую Сирию.

Действительно, вся франкская Сирия разделилась, сделав выбор в пользу той или другой республики в зависимости от своих естественных симпатий и еще более антипатий. На сторону Венеции стали сиры д’Ибелин, хозяева Бейрута и Яффы, тамплиеры, Тевтонский орден, пизанцы и провансальцы. На сторону генуэзцев — Филипп де Монфор, сеньор Тира — несмотря на свое родство с Ибелинами, госпитальеры (всегда выбиравшие противостоящий тамплиерам лагерь) и каталонцы. Франкская Сирия оказалась разделенной надвое, а Сен-Жан-д’Акр наполовину разрушен уличными боями, напоминающими нам яростную борьбу между гвельфами и гибеллинами в тосканских городах в эпоху Данте.

Если подумать о хрупкости франкских колоний, со всех сторон окруженных и угрожаемых мусульманами, только и поджидающими любой их ошибки, война Святого Сабаса предстает подлинным самоубийством. Но это была плата несчастной страны за то, что она позволила коммерческим и банковским интересам диктовать ей свои законы. Гражданская война охватила и княжество Антиохийско-Триполийское, где она наложилась на старые феодальные распри: Боэмунд VI стал на сторону венецианцев, тогда как его вассал, Бертран де Жибле (Джебейль), чья семья была генуэзского происхождения, естественно, держался генуэзцев. Враждебность между двумя домами вылилась в неутолимую ненависть. Боэмунд VI был ранен Бертраном в руку, но вскоре после этого Бертран был убит, а его голова принесена Боэмунду.

Гражданская война, вспыхнувшая в бывшем графстве Триполийском, принесла тридцать лет спустя самые тяжелые последствия. Далее мы увидим, что вражда сиров де Жибле с династией Боэмундов не утихнет вплоть до того дня, как последний из Жибле свергнет с трона последнюю наследницу Боэмундов и объявит Антиохийский дом низложенным, чем спровоцирует вторжение мамелюков и падение Триполи.

Франкская Сирия между монголами и мамелюками: проблема выбора союзника

Все эти гражданские войны опасно ослабляли франкскую Сирию. Ей требовалось хотя бы минимальное единство в отношениях с мусульманским миром. Но франки оказались не менее разобщенными и во внешней политике.

Раздоры провоцировала проблема франко-монгольских отношений. В 1260 г. персидские монголы под предводительством ильхана Хулагу, внука Чингисхана, вторглись в мусульманскую Сирию, главные города которой (Алеппо, Хама, Хомс и Дамаск) сдались им без особого сопротивления: Алеппо взят 24 января 1260 г., Дамаск 1 марта. Последние представители династии Саладина, последние айюбидские султаны Алеппо и Дамаска, сгинули в водовороте вторжения.

Франкские территориальные приобретения в Сирии между 1225 и 1244 гг.

Итак, франкам надо было выбирать, и выбирать быстро: заключат ли они союз с Хулагу против мусульман или с мусульманами против Хулагу? Априори, казалось, что выбран будет первый вариант. У монголов, собиравшихся воевать с мусульманскими государствами, был тот же естественный враг, что и у франков; кроме того, часть их исповедовала христианство несторианского толка, в частности, их командующий Китбука, бывший в Сирии главным наместником Хулагу. Поэтому король (царь) Армении (Киликийской) Хетум Великий в этой войне против мусульманского мира без колебаний присоединил свои войска к их армии. Примеру Хетума последовал антиохийско-триполийский князь Боэмунд VI, женатый на его дочери. Оба они в рядах монголов участвовали во взятии Алеппо, а затем Дамаска. Боэмунд VI вместе с Китбукой участвовал в переделке многих дамасских мечетей в христианские церкви. Выбор князя Антиохийского