Сами ворота представляли собой частокол из прутьев толщиной с вековой дуб. Каждый был выкован отдельно, с особым тщанием. Металл отливал то золотом, то серебром, а в местах скрепления сиял ослепительной белизной божественной силы.

Помню, как помогал Гефесту их создавать. Адская работа — в прямом смысле слова. Каждый прут требовалось ковать трое суток без перерыва, чтобы металл впитал достаточно энергии. Потом ещё неделю остужать в водах Стикса, закаляя волшебным холодом царства мёртвых. А после — вплавлять в арку, скрепляя божественными печатями.

Гефест работал не покладая рук. Его молот звенел без устали, высекая искры, каждая из которых несла в себе частицу силы богов. Боги по очереди вливали свою мощь в металл. Сам Зевс освятил врата молнией, придав им несокрушимость.

Ворота должны были сдержать даже титанов. Но сейчас несколько прутьев было выломано, словно соломинки. В пробоину протискивались змеиные головы Тифона…

Мои размышления прервал новый удар, от которого задрожала сама гора. В воротах появилась свежая трещина, и по ней заструился зловещий багровый свет.

В пробоину протискивались змеиные головы Тифона. Я насчитал не меньше дюжины. Их шеи извивались, как гигантские черные щупальца.

— Где стражи? — спросил я, заметив отсутствие гекатонхейров и циклопов.

— Держат другую часть Тартара, — Харон поднял руки, выпуская потоки силы. — Я вызвал их, скоро будут. Надо продержаться.

Ворота дрожали, трещины в скале становились шире. Руки бога взлетели вверх, магия закрутилась вокруг, как шторм. Он сдерживал ворота, но видно было, что его силы на исходе.

— Они хотя бы выдержат? — крикнул я, глядя, как одна из голов выбивает ещё одну перекладину.

— Не знаю! — рявкнул Харон. — Без богов всё идёт к краху.

Я быстро окинул взглядом то, что было у меня. Мой кинжал остался в мире живых, да и против Тифона он все равно был бы бесполезен. Бросив взгляд на веслор Харона и заметил копьё, лежащее рядом.

Новый удар сотряс гору. В разломе показалась очередная голова, но она застряла. Перевел взгляд на те, что ломали ворота. Чешуя на них отливала чернотой самого Тартара, а между пластин пробегали огненные всполохи.

Змеиная пасть демонстрировали ряды клыков длиной с меч. Между ними клубился ядовитый дым, а в глубине глотки пульсировало багровое зарево. Все двенадцать голов по очереди и мешая друг другу, пытались перегрызть прутья. В глазах размером с мельничные жернова горела первобытная ненависть.

Схватил копьё и метнулся к воротам. Одна из змеиных голов заметила движение. Её пасть распахнулась, изрыгая поток пламени. Я откатился в сторону. Камни, где я только что стоял, плавились, превращаясь в багровые лужи.

Вторая голова атаковала сверху, пытаясь раздавить меня. Уклонился, перекатом уходя под её шею, и ударил копьём снизу вверх. Древко задрожало от столкновения и треснуло.

— Харон! — крикнул я. — Нужно нормальное оружие.

Но бог лишь пожал плечами, мол да ты прав, ничем помочь не могу — занят.

Третья и четвёртая головы действовали слаженно. Одна изрыгала потоки яда, вторая — струи пламени. Оказался зажат между ними. Выставил щит из двух стихий — земли и ветра. Немало сил потратил, но жар всё равно опалил кожу. В воздухе запахло палёной плотью.

Пятая голова заходила сбоку. Шестая уже нависала сверху, готовясь к удару.

Швырнул в них остатки копья, целясь в глаза. Отвлекающий манёвр сработал — головы дёрнулись, уворачиваясь. Этой секундной заминки хватило, чтобы отпрыгнуть.

Воздух вокруг дрожал от жара и ядовитых испарений. Тут же накатил приступ кашля. Лёгкие горели огнём. Даже дух мог чувствовать эту боль.

Харон держал свой рубеж, продолжая вливать силы в ворота. Его аура пылала, удерживая остальные прутья от разрушения. Но руки уже дрожали.

Взгляд упал на весло у его ног. Единственный артефакт с силой богов. Прости, друг другого выхода нет. Да и зачем тебе оно без лодки?

— Харон! — крикнул я, стиснув зубы. — Дай мне весло!

Он замер. Его взгляд потемнел, лицо перекосило. Но выбора не было, голыми руками я ничего не сделаю. Есть еще его фонарь с вечным огнём, что он крепил на нос свой лодки.

Через мгновение он сдавленно выдохнул и бросил весло мне. Я перехватил его в воздухе, почти выронив из-за резкого движения.

Сразу же шесть голов обрушилась на меня. Клыки клацали рядом со мной. Я пригибался, прыгал, кувыркался, чтобы уйти от атаки. Помогало, что они мешали друг другу.

Весло в руках пульсировало. Его древняя сила пробуждалась, откликаясь на моё прикосновение. Я сосредоточился, пропуская магию через артефакт. Стихии смешались в поток: огонь, воздух, земля и вода. Всё, что осталось от моего былого могущества, теперь бежало по древку, наполняя его сиянием.

— Попробуйте это, твари! — рявкнул я, метнувшись вперёд.

Первая голова бросилась ко мне, распахнув челюсти. Из пасти текла слизь, капли которой прожигали землю. Я шагнул в сторону, уклоняясь, и вскинул весло. Удар пришёлся прямо в глаз. Череп твари хрустнул, кровь брызнула на землю.

Тварь мотнула башкой, завывая от боли. Она рухнула вниз. Одна готова. Но в следующую секунду я почувствовал вспышку боли. Одна из голов атаковала сбоку. Клыки вспороли плечо, разрывая ткани до кости. Боль обожгла, кровь залила руку, но я стиснул зубы, заставляя себя продолжать.

— Кто следующий? — прошипел я, разворачиваясь на месте.

Ещё одна голова бросилась на меня, выплёвывая сгусток ядовитого огня. Я пригнулся, чувствуя жар, обжигающий волосы. Взмах весла. Сноп света ударил в пасть монстра. Костяные осколки разлетелись в стороны. Еще одна голова рухнула на землю.

Третья попыталась ударить сверху. Я почувствовал, как её тень пронеслась надо мной, и шагнул в сторону, уходя от удара. Развернувшись, вскинул весло и ударил в открытую пасть. Магия прокатилась волной, пробивая её челюсти. Чёрный язык пламени сорвался из раны, пока монстр оседал на землю.

Четвёртая и пятая головы атаковали одновременно. Одна рванулась к моим ногам, другая к плечу. Я отступил, взмахнув веслом по дуге. Артефакт трещал под напряжением, каждый удар отзывался болью в теле.

Взмах, перекат, удар, прыжок, взмах, удар. Это походило больше на танец. Мне бы сюда мой меч, а не деревянное висло. Еще хорошо бы божественной силы, которой я обладал. Но чего нет, того нет.

Выдохнул. Пол, кровь, слизь и что-то еще заливало мои глаза и лицо. Костюм превратился в лохмотья. Ребра болели, дышать тяжело. Харон выглядел не лучше. Он из последних сил держал ворота Тартара.

Сплюнул кровь и посмотрел на последнюю поврежденную тварь. Пятая