Любой другой на месте Кирилла давно бы принял покровительство. Выгоды очевидны — связи, защита, поддержка. Но мальчишка будто специально демонстрирует независимость. Нарочито, показательно. Хотя это ещё можно списать на возраст и горячность юности.

Пальцы князя забарабанили по подоконнику. На аукционе Дмитрий Юрьевич разыграл целый спектакль, показывая, что между ним и сыном всё в порядке. Потом эта история с жандармами — Бестужев отправил своего адвоката, но то же самое сделали и Осокины, и сам Уваров-Орлов.

Складывалось впечатление, что Кирилл играет на несколько сторон. Или кто-то очень хочет создать такое впечатление.

— Филипп! — позвал князь.

Старый слуга появился бесшумно, словно соткался из воздуха.

— Принеси коньяк, — Бестужев опустился в кресло.

Янтарная жидкость заплескалась в хрустальном бокале. Князь сделал глоток, смакуя напиток. В голове продолжали крутиться мысли о молодом графе.

Эти его связи с криминалом… С Черепом… Опять же возраст — пытается выгрызть себе дорогу наверх. Путь не лучший, но хоть что-то делает, не сидит сложа руки. В этом он весь — действие, движение, напор.

Князь улыбнулся своим мыслям и идеи мальчишки. Его план с матерью неплох, что и говорить. Но лучше было бы, если бы поехал сам Кирилл. Тогда всё было бы под контролем. А так…

Бестужев поморщился, вспомнив недавний разговор с генералом жандармерии. Тот намекал на странные происшествия в городе, в которых мелькала фигура молодого графа. Но прямых доказательств, как всегда, нет.

За окном догорал закат, окрашивая небо в кроваво-красные тона. Князь смотрел на игру света в бокале, и его лицо становилось всё более хмурым.

Слишком много совпадений. Слишком много непонятного вокруг этого мальчишки. Взять хотя бы последний инцидент в городе. Расплавленная машина, следы магической схватки. Жандармы копают, но результатов нет.

Мысли о том, что кто-то очень хочет избавиться от Орлова уже посещали князя. Но пока никого конкретно найти не получилось. Те же Осокины сидят и бездействуют. А кто еще может желать смерти мальчишке? Вопрос… Пока с наследством ничего не решено, за ним нужно приглядеть.

Бестужев залпом допил коньяк и потянулся к телефону:

— Антон? Установи наблюдение за особняком Орлова. Круглосуточно. Ничего не предпринимать, просто следить.

Князь сбросил вызов и откинулся в кресле. На столе лежали бумаги — доклады, отчёты, донесения. Где-то среди них прячутся ответы. Должны прятаться.

— Посмотрим, чего ты добиваешься, Кирилл, — пробормотал князь, разглядывая последние отблески заката на хрустале пустого бокала. — Посмотрим.

В его голосе смешались усталость и странная теплота. Как ни крути, а мальчишка ему нравился. Напоминал его самого в молодости — такой же упрямый, дерзкий, себе на уме. Может, поэтому и тревожило всё это так сильно.

Бестужев знал по опыту — самые страшные удары часто приходят от тех, кого считаешь своим.

Но сейчас… Что-то ускользало от его понимания. Что-то важное крылось за всеми этими странностями вокруг молодого графа. И князь намерен был докопаться до сути, чего бы это ни стоило.

— Филипп! — снова позвал он. — Ещё коньяка. И принеси папку с отчётами жандармерии.

* * *

Глава 21

Каждая минута сегодня вечером была дорога. Потому Пётр Алексеевич Бестужев настоял, чтобы домой я возвращался на его автомобиле.

Водитель молча вырулил с территории особняка. Машина стала набирать скорость, а я, заметив, как за нами выезжает микроавтобус с бойцами бестужевской гвардии, посмотрел на футляр с кинжалом.

Он лежал на заднем сидении. Рядом со мной. Касался бархатным боком бедра. Запорный крючок я так и не откинул, поэтому футляр был закрыт.

Когда его внесли в кабинет Бестужева, меня магнитом потянуло к нему. Хотелось разломать коробку и сжать пальцы на рукояти. Дух устремился сквозь ткань и дерево футляра…

Вот тут меня и отрезвило. Словно по голове тюкнуло. Ощущение своего артефакта пропало, стоило ауре приблизиться к нему. Это был мой артефакт. Тот самый. Но что-то с ним было не то.

При Бестужеве я не стал показывать истинных чувств. Ни того, что удивился, ни того, что насторожился. Пусть думает, что я дорвался до игрушки, но сдержал жажду, даже жадность, коллекционера.

Сейчас же, пока я один, пришло время проверить, почему возникло чувство чужеродности. Что не так с кинжалом?

Пальцы откинули запорный крючок. Крышка послушно открылась, и бронзовое лезвие блеснуло в темноте автомобильного салона.

Да, именно блеснуло — то пробежали магические блики. Я взял свою ауру под контроль. Волей, как пинцетном, словно расправлял крылышки засушенной бабочки, я коснулся лезвия.

Звонок телефона заставил чертыхнуться и выругаться сквозь зубы. Однако взгляд на экран заставил усмирить раздражение и ответить.

— Господин, — послышался голос Николая в трубке, — я…

— Что-то случилось? — спросил я ровно, не желая слушать долгих прелюдий, мне не терпелось вернуться к исследованию артефакта.

— Нет… да… — Коля растерялся, но быстро взял себя в руки, — дома всё в полном порядке, у меня хорошие новости.

В последнее время чего только не происходило со мной, потому я был готов ко всему. Например, что на дом напали. Тот самый Магистр, или ещё кто. Наёмники там… те, что из ресторана, или бандиты. Тот же Череп. Потому я был готов к любой ситуации, но слова Николая заставили расслабиться.

Хорошие новости в последнее время были редкостью. Даже кинжал — вроде и получил его, но радости это не приносит. А тут, судя по голосу Николая, действительно, хорошая новость. Потому решил выслушать слугу, а не бросать трубку.

— Вы дали мне задание найти бойцов в гвардию, — Коля, будто интуитивно чувствовал, что я занят, и старался говорить быстрее. Но скорость не отменяла радости в его голосе. — Я позвонил паре сослуживцев, кому можно доверять, и один из них по чистой случайности оказался в городе.

Когда Коля замолчал, на заднем фоне я услышал голос Слона Василия.

— Про меня скажи ему, — шептал Слон, — я ж здесь теперь. Ирина Леонтье…

Что-то звякнуло, скрипнуло. Слон ойкнул, а Коля продолжил:

— Он пришёл сейчас к нам в дом, и, может, Вы поговорите с ним сегодня?

— Ты, случаем, не про Слона? — хмыкнул я в трубку.

Коля помолчал немного, видимо удивился вопросу, затем, медленно растягивая буквы, ответил:

— Нет.

— Хорошо, — кивнул я, хоть он и не мог этого видеть, — приеду, проведу собеседование.

— Благодарю, господин, — заявил Коля, будто это он