Шрифт:
Закладка:
Я посмотрел с уважением, Иоланта ощутила, чуть смутилась своей откровенности.
— Вам побороться придется, — сказал я с сочувствием. — Всё-таки мужчины не готовы, что какое-то ребро Адама осмелилось перечить самому человеку.
За дальним столиком группа парней придвинула ещё один, туда перебрались ещё четверо, вся компания насчитывает восьмерых, одеты хорошо и богато, двое выделяются хорошим сложением и породистыми лицами, а остальные типичные подпевалы, что крутятся возле крупных рыб.
В нашу сторону всё чаще поглядывают с вызовом, внутри меня горестно вздохнул ботаник. Парни уже поддали, хочется приключений, ну взяли бы и предложили мне померяться в скорости решения дифференциальных уравнений, но нет же, почему-то все развлечения ниже пояса…
Я не успел додумать изысканный вариант интеллектуальной драки, как один поднялся и, пинком отодвинув стул, направился к нам. Иоланта тоже заметила, сказала обеспокоенно:
— Нам лучше уйти?
— Чтоб не расплачиваться за съеденное? — уточнил я. — Хорошая идея.
— Вадбольский, ваши шутки неприемлемы…
Парень, подойдя ближе, услышал, довольно гоготнул:
— Он и сам неприемлем для такой прекрасной барышни!.. Хочу вам предложить перейти за наш стол, где прекрасные и весьма интересные мои друзья, я их вам охотно представлю…
Я сказал с неохотой:
— И раскаялся Господь, что создал человека на земле… Знаешь, мужик, где у статуи Давида центр композиции? Вот туда и топай со своей идеей!
Он сперва вытаращил глаза, не поняв, но в конце концов сообразил, что я его как-то оскорбил, хоть пока и непонятно как, прорычал зло:
— А ты, сопляк, не вмешивайся, когда взрослые говорят между собой!
— Извини, — сказал я, — что послал, теперь вижу, ты уже оттуда.
Я поднялся, я на полголовы выше, что уже для мужчины оскорбительно, он сказал ещё злее:
— Последний раз говорю…
— Сдристни, — сказал я ему коротко.
Он мощно и красиво замахнулся. Я вздохнул, уклонился, ну сколько же можно, быстро и резко ударил.
Он содрогнулся, как срубленное дерево, грохнулся во весь рост навзничь. Сломанный рот в красной каше, пара белых зубов вылетели на пол, остальные блестят среди ошметков разбитых в лохматые лепешки губ.
Я помахал остальным за их столом, там напряженно наблюдают, улыбки у всех исчезли, половина поднялись с угрожающим видом, двое ухватили со стола бутылки.
— Быстро заберите, — велел я коротко. — И сдристните.
Сам чувствую, голос у меня звучит, как наверняка звучал у Ганнибала, когда его армия сокрушала римлян под стенами их вечного города.
Они набежали, как волна на утес, я двоих снес, как кегли, за спиной гулко бухнуло о пол, быстро обернулся, готовый к бою, там Демидов потирает кулак, у его ног ворочается один из тех, с разбитым в кровь лицом.
— Не люблю, — буркнул он, — когда в спину бьют.
Я кивнул в некоторой растерянности.
— Спасибо…
Он ответил с неприязнью:
— Тебя я сам урою.
И вернулся к своим друганам. Из компании, где четверо остались на ногах, а четверо распластались на полу, поспешили оттащить павших на свежий воздух, официанты быстро подобрали и поставили на место два перевернутых в схватке стула.
Иоланта мощно выдохнула так, что заколыхались салфетки в вазочке.
— Ну, Вадбольский…
— Если человек не умеет держать язык за зубами, — буркнул я, — зачем ему зубы?
При всём её показном возмущении глаза её сверкают весельем. Испугаться то ли не успела, то ли у них в крови, что мужчины дерутся из-за женщин, за их внимание, а их самих не трогают.
Она сказала таинственно:
— Знаете, как вас назвали наши девушки?.. Рыцарь одного удара!
Я сказал шепотом:
— Хотите выдам секрет?.. Я вообще не умею драться.
Она расхохоталась, смерила взглядом мою плотно сбитую фигуру.
— Всё шутите… Как я понимаю, по вашему мужскому мнению вечер удался, верно? А то как это уйти и без драки?
— Сейчас кофе допью, — сказал я. — И круассан слопаю. А вы свой не будете? Тогда я съем.
Она со странной усмешкой наблюдала, как я, пренебрегая всеми приличиями, съел свой круассан, а потом умял и её, она отпила только полчашки кофе.
— Ладно, пойдемте, баронет.
— Минутку, — сказал я, — сейчас расплачусь…
Она фыркнула.
— Всё уплачено. Это кафе принадлежит нашей семье.
Мы вышли в прекрасный вечер, запад неба окрашен в багровый закат, очень красиво, кучер ждет с вожжами в руках.
Но на дорожке от входа в кафе до проезжей части улицы, где коляска Иоланты, дорогу загородили четверо парней. Трое из тех, кто утащили своего лидера, он и сейчас сидит прислоненный к стене дома, роняет на рубашку кровавые сопли, а теперь вместо него во главе крепкий парень, копия того, что уже получил, только постарше и чуть крупнее, глаза горят яростью, кулаки сжаты.
— Ах ты, сволочь, — прохрипел он, — да я за братишку…
Я выставил перед собой ладони.
— Погоди-погоди! Сперва разберись, кто прав…
Не слушая, он пошел на меня, опустив голову и сверля исподлобья налитыми кровью глазами.
Я сделал шаг назад, утащив за собой Иоланту, что испуга не высказывает, на красивую женщину, как у нас говорят, даже злой пес не гавкнет.
— Остановись, — сказал я торопливо. — Ты не можешь со мной спорить, парень. У меня тесак на поясе, а у тебя прыщи. Понял разницу?
Он прорычал:
— Ты не станешь им пользоваться! За это каторга!
Он надвинулся, дважды взмахнул кулаками, стараясь попасть в лицо, но я уклонился, даже сделал два шага назад, чтобы свидетели могли подтвердить, кто напал, а кто защищался.
— Он не станет, — прозвучал зычный голос, даже не голос, а рев, — но я могу.
Между нами вдвинулся Демидов, он всегда кровь с молоком, а сейчас вообще раскраснелся, глаза горят азартом, тот удар не драка, а только прелюдия, а сладостная драка будет сейчас…
Я не стал ждать, быстро ударил этого радельника за брата, за последние дни это входит в классику: хорошо поставленный, стремительный и очень точный удар в нижнюю челюсть. И хотя парень крепче своего младшего братца, но я со своей скоростью и мощью аугментированного тела хорош, хорош…
Раздался отчётливый хруст сломанных костей. Из разбитой нижней челюсти вылетели брызги крови и обломки зубов, досталось и верхней челюсти.
Иоланта смотрела распахнутыми глазами, я подхватил её под локоть и потащил в сторону стоянки автомобилей.
За спиной раздался рев из дюжины глоток, с Демидовым его дружки, драка будет на равных, и все получат эстетическое удовольствие и сбросят накопившийся за тяжелый трудовой день стресс.
Иоланта на ходу поглядывала на меня с новым интересом.
— Прошло неплохо, — произнесла она наконец, видя, что
