Шрифт:
Закладка:
I
Нужно ли этой книге предисловие? Необходимо ли снабжать вводным комментарием эти свидетельства очевидца-христианина о Варшавском гетто и о его уничтожении в огне во время восстания против нацистов, к тому же в Федеративной Республике Германии, в которой количество литературы о немецком преступлении и его искуплении все время увеличивается? Вместо ответа на эти вопросы я хочу процитировать недавнее эпистолярное событие.
В переписке с этнологом Хансом Петером Дюрром я говорил об определенном сходстве в поведении людей, которые беспомощно смотрели на массовые убийства. Пол Фейерабенд, которому Дюрр показал мое письмо, среди всего прочего заметил: "Итак, согласно Лему, все люди при известии о грозящем атомном взрыве ведут себя очень однотипно (как - об этом он, к сожалению, не говорит). Я думаю, что добрый господин не имеет представления о многообразии человеческих реакций. У убийцы-садиста сейчас наконец есть удобный случай предаться своей страсти, по крайней мере один раз совершенно безнаказанно, поэтому он будет срочно искать жертву... Любящие будут с наслаждением умирать в самых долгих объятиях, потому что для некоторых людей оргазм полон только тогда, когда он эквивалентен превращению в ничто (как, например, в японском фильме "Империя чувств")... Если прочесть сообщения о том, как люди реагировали на объявление конца света, то можно найти как раз это многообразие реакций".
По настоятельной просьбе Дюрра я возразил: "Итак, речь идет о поведении городского населения в осознании массовой смерти. Если бы я был немцем, не конкретно Фейерабендом, а совершенно обычным немцем, бывшим солдатом вермахта, и если бы мне следовало вступить в дискуссию на подобную тему с поляком, то я бы сначала поинтересовался годом его рождения. Год рождения 1921. Так ли уж это неправдоподобно, что этот человек провел время оккупации в Генерал-губернаторстве? Может быть, упаси бог, он вообще еврей? Или еврей наполовину, или на четверть в смысле Нюрнбергских законов? Или только на восьмую часть? Тогда было бы разумнее не пытаться рассказывать ему, что такое массовая смерть и как ведут себя люди, находящиеся под ее угрозой, иначе можно попасть в крайне неудобную ситуацию... Летом 1942 года я часто посещал Львовское гетто. Его жители уже знали, что им предстояла смерть. Последние иллюзии улетучились после того, как из лагеря смерти Белжец{11} вернулся пожилой еврей и очень подробно описал используемые там технологические средства. И в то время я тоже разговаривал с этим человеком. Я не был квалифицированным этнологом, а просто мог наблюдать поведение евреев в гетто - ведь в ту осень было убито примерно 180 000 человек, больше, чем во всей Хиросиме, - непосредственно перед массовой смертной казнью. Для Фейерабенда мои наблюдения могут не иметь значения. Тем не менее речь шла о почти двухстах тысячах людей. Итак, я наблюдал довольно скромное разнообразие реакций. Убийц-садистов Фейерабенда, которые хотели бы быстро перебеситься перед смертью, в гетто не было... Также не было замечено коитального поведения, ориентированного на получение оргазма. Евреев не интересовали интенсивные половые сношения, зачатие, а интересовали уже рожденные ими дети, а именно: они хотели их спасти. Большинство людей было в тихом отчаянии, довольно мрачного вида. Таким образом, спектр поведения не был таким пестрым, таким разнообразным, как описано у Фейерабенда, например, в средние века. Почему? Вероятно, у господина Фейерабенда по этому поводу будет снова оригинальная точка зрения. Мое мнение совсем банально. В средние века ожидали страшного суда. Человечество должно было отправиться в ад из-за своих грехов. Но никто не знал - как. Это дало толчок эсхатологическому мышлению и оно могло развиваться. Во Львове, напротив, точно знали, где и как, только не знали когда. Из-за этого все было таким однообразным. Я удивляюсь тому, что Фейерабенд ищет примеры поведения перед предстоящим массовым убийством где-то в средних веках или в японских фильмах, в то время как он ведь мог найти их при своей жизни... Мог бы найти что-то более близкое... Холокост относится к классике геноцида{12}... Конечно, я не чувствую себя лично обиженным, но когда немец довоенного поколения легкомысленно говорит о массовом убийстве и Освенциме, это уже оскорбительно. В этой теме я не допускаю никакого легкомыслия".
Цитаты длинные, но я посчитал, что здесь уместно привести обе{13}. Если даже немецкий философ, который пережил войну, овладевает прошлым, допуская провалы в памяти, то не только уместно, но и необходимо издавать такие книги, как эта, здесь, в немецких странах, и снабжать их введениями.
II
Когда в декабре 1942 года во Львове (в то время дистрикт Галиция в Генерал-губернаторстве) я должен был спешно покинуть немецкую фирму, в которой работал, потому что мои документы "спалились", и был вынужден спрятать под деревянной лестницей в гараже боеприпасы, которые стащил в парке трофейной военной техники, а сам уйти "в подполье", пока не смогу получить новые бумаги, я не знал, что в то же время молодой человек, почти мой ровесник, основал в Варшаве вместе с некоторыми пожилыми людьми из движения Сопротивления Совет помощи евреям. В то время во Львове уже не было гетто. Убогие бараки и домики за деревянными заборами - у нас никогда не возводили настоящей каменной стены - уже пустовали. Тогда я жил в здании Львовского ботанического сада, который граничит с Лычаковским кладбищем, и потому декабрьскими ночами я мог слышать взрывы, когда немецкие солдаты при облаве бросали ручные гранаты в склепы, где еще прятались некоторые сбежавшие из гетто евреи.
В то время я был уже готов верить во многое, в первую очередь в поражение Третьего рейха, но, конечно, не в то, что 41 год спустя в Берлине я напишу вступительные слова к такой книге, как эта, на немецком языке. Но, как цинично утверждают умные французы, тот, кто проживет достаточно долго, испытает все, в том числе и все противоположное. Немцы, которые менее полувека назад убили с помощью конвейерной технологии миллионы и миллионы поляков, русских, евреев, сегодня строят особые туннели для жаб, чтобы они не пострадали на автобанах, и вместо "циклона", с помощью которого людей травили в газовых камерах, словно клопов, сегодня производят витаминосодержащие питательные вещества для канареек и золотых рыбок. Tempora mutantur, nos et mutamur in illis{14}, не так ли?
Молодого человека
