В какой-то момент убийца решается на отчаянный шаг. Раскинув руки, он запрокидывает голову и издаёт долгий, пронзительный вой. Кажется, что сами своды небес дрожат от этого чудовищного звука.

И отовсюду, из каждого сгустка мрака, из каждого закоулка, начинают появляться тёмные фигуры. Они крадутся к полю боя, сжимая в руках призрачное оружие. Глаза их горят алым, а колеблющиеся силуэты источают угрозу.

Призванные тени. Верные слуги. Настоящая армия.

Таю плевать на шансы. Плевать на количество врагов и уровень их силы. Зверь, сорвавшийся с цепи будет трепать жертву, пока не убьёт её или не издохнет сам.

Он ускоряется до предела, окружив себя Ледяными косами, что послушно срезают одну тень за другой, разбрасывая вокруг стылую крошку. Клинок катаны блокирует и парирует чужие атаки, но с каждой прошедшей секундой тело мечника покрывается всё новыми и новыми ранами. Регенерация и Клеточная реконструкция работают на пределе, двигая телом, которому давно пора упасть.

Даже Кипящий гейзер находит своё применение, обрушившись на особо плотный строй врагов, он испаряет полдюжины тварей, обращая их в чёрный пар, и цепляет отскочившего Ксавдаша.

Он продолжает крушить и резать, даже когда от ран начинает темнеть в глазах. Лишь звериное упорство и нечеловеческая регенерация удерживают его на ногах.

Внезапно небо над головой дуэлянтов стремительно темнеет. Набухает грозовыми тучами, тяжёлыми и иссиня-чёрными. Между ними то и дело вспыхивают ветвистые молнии, озаряя округу мертвенно-белым светом.

Тай щерится, и его клыки, покрытые кровью, заставляют оппонента напрячься, предчувствуя опасность.

— Ты сунулся не в тот дом, ублюдок, — ледяной тон человека полностью соответствует окружающей температуре.

Он узнаёт эти приметы, Егерь близко. И, судя по буйству стихии, друг в ярости. В безумной, неудержимой ярости.

Ещё бы, предводитель ведь сам пригласил Алану в клан и действительно радел за её дальнейшую судьбу. А эта мразь её убила.

Через несколько мгновений Егерь является и сам — возникает прямо из вспышки электричества, облачённый в сияющую аркановую броню. Даже сквозь забрало шлема Тай чувствует испепеляющий взгляд друга, прикованный к ксеносу.

Сеть молний выжигает все тени до единой, заливая пространство ослепительным, обжигающим светом. Николай почти видит, как он заставляет кровь противника вскипеть, но Егерь не вмешивается. Лишь коротко кивает другу — мол, действуй. И отступает на шаг, скрестив на груди руки.

Пришелец тяжело дышит, последняя способность явно далась ему нелегко, забрав много ресурсов, но в глазах — всё тот же безумный огонь.

— Я не проиграю… Не какому-то жалкому Претенденту с заштатной планеты!.. — хрипит он, сплёвывая густую слюну. — Я познал истину, и она непреложна! Всё решает только сила, только голая мощь. И в этом противостоянии тебе нечего мне предложить!

Ксавдаш вновь призывает свою стихию. На этот раз тьма сгущается вокруг него самого, окутывая плотным коконом. Будто вторая кожа, живая тень скользит по его телу, затягивая раны и укрепляя мышцы. Сотканная из мрака кисть формируется на конце его культи, сжимая парный кинжал.

Он издаёт торжествующий клич и бросается в последнюю атаку.

В ответ на это Тай активирует Доспех Бушидо.

Мгновение, и вокруг него вспыхивает серебристое сияние, обволакивая всё тело призрачными пластинами брони. Фантомная броня самурая отливает жемчужным блеском, словно сталь, омытая лунным светом. Раны затягиваются, а тело переполняет живительная энергия.

Сколь бы молниеносен не был рывок оппонента, его ноги касаются земли. Касаются и примерзают, оставляя кровавые лоскуты. Плазменные кинжалы несутся к лицу человека, но тот изгибается невозможным движением, словно бегущий с гор ручей. Клинок мелькает во мраке, ловя отражение далёкой луны.

Крик.

Пронзительный крик рвётся из глотки того, кто со смесью страха и ненависти смотрит за тем, как обе его руки отлетают прочь. Ледяные косы превращают их в труху, не давая ни малейшего шанса на воссоединение.

Удар сердца, и та же участь постигает его ноги. Обрубок, когда-то бывший долговязым уродливым пришельцем валяется на снегу, заливая всё вокруг кровью.

Ксавдаш… боится.

Он столь давно не испытывал эту эмоцию, что поначалу даже не может её идентифицировать. Однако тело знает, что ему нужно делать.

На миг оно расплывается…

Вот дрянь, решил сбежать!

Однако в этот момент пространство вокруг них будто застывает. Искажается, дрожит, словно нагретый воздух над пламенем. Из пустоты портала вышагивает ещё один пришелец, и Тай с облегчением узнаёт в нём Ваалиса.

Плетельщик Пробоин простирает руки, и реальность вокруг убийцы идёт рябью. Тот дёргается, пытаясь активировать свою способность, но тщетно — все лазейки и просветы будто затянуло плёнкой.

— Ты никуда не денешься, — бесстрастно информирует Ваалис чужака. — Я запер этот участок. Отсюда есть только один путь. Как говорят земляне: вперёд ногами.

Ксавдаш же, кажется, осознаёт безнадёжность своего положения. Трое Супернов, и путь к отступлению отрезан. Он паникует. Страх существа, загнанного в угол и осознавшего свою обречённость. Очень быстро он сменяется бессильной яростью и жаждой мести.

— Вы пожалеете об этом! — хрипит пришелец, обводя мутнеющим взглядом своих врагов и собравшихся вокруг зрителей. — Налаксия это так просто не оставит! Если вы не отпустите меня, Непреложная Истина придёт за вами, за вашими семьями! Мы выжжем дотла этот жалкий клочок земли и развеем пепел по ветру! Вы ещё будете молить о пощаде, когда мои соратники начнут резать вас на куски! Хорошенько подумайте и примите верное решение!.. — голос ксеноса ломается и даёт предательского петуха.

По рядам собравшихся людей проносится встревоженный гул. Егерь лишь презрительно фыркает, поворачивается к Николаю и кивает в сторону Ксавдаша.

— Убери это визгливое дерьмо с моей лужайки, — командует он, и в его голосе звенит сталь. — Я не договариваюсь с мертвецами.

Тай молча кивает. Вскидывает руки, активируя трофейный Бездонный водоворот. Весь снег в области ста метров обращается кипящей водой, и огромная воронка формируется, стягивая всю окружающую влагу. Миг, и она собирается в единый бурлящий поток.

Чужак в ужасе смотрит на формирующийся смерч, понимая, что это — его конец. Истошный вопль рвётся из его глотки, но это уже мало походит на членораздельную речь. Он пытается отползти, уцепиться за что-нибудь, но тщетно. Неодолимая сила с рёвом закручивается в гигантский смерч, подхватывает пришельца и увлекает в самое сердце водоворота.

Тот хрипит и булькает, барахтаясь в бушующем потоке. Тщетно. Стихия неумолима. Она затягивает убийцу всё глубже, вращая с нарастающей скоростью. Тело пришельца скручивает и ломает под немыслимыми углами, будто тряпичную куклу.