возникая совершенно в другой точке. Целая его рука крепко сжимает окровавленную культю, а хвост с ненавистью стегает по снегу, перемешанному с грязью. Сейчас ему нет дела ни до кого из Квазаров и Войдов. Всё его внимание сфокусировано на новом противнике.

Алана же, упав наземь, превозмогая боль, приподнимается на дрожащем локте. Её взгляд прикован к удаляющейся спине врага, который вынужден отбиваться от Тая, но на губах играет слабая, торжествующая улыбка.

«Они в безопасности», — облегчение затапливает угасающее сознание.

Смогла!.. Смогла задержать врага, дать подмоге время подоспеть.

«Больше никогда… больше никогда это не повторится…»

— Лети… дочка… — перед тем, как провалиться в небытие из последних сил шепчет Акна, глядя на Соловья. — Лети высоко… Теперь… у тебя есть шанс…

Её глаза закрываются, и последний вздох слетает с окровавленных губ. Алана Басаулова, любящая мать, уходит в иной мир с улыбкой на лице.

На этот раз она была рядом.

[1]. Художник — Jerad S. Marantz.

Глава 28

Тай и пришелец кружат друг напротив друга, обмениваясь стремительными ударами. Водяные хлысты то и дело рассекают воздух, а плазменный кинжал оставляет после себя огненные росчерки. Земля вокруг них уже испещрена глубокими воронками и подпалинами. Ошмётки растерзанной плоти, оставшиеся от неудачливых защитников Уайтклэй, устрашают жителей фактории, собравшихся на шум.

Всё внимание Николая сосредоточено на враге — том, кто секунды назад хладнокровно лишил жизни Алану у него на глазах. Внутри мечника клокочет ярость, грозя затопить сознание алой пеленой. Ему не привыкать терять голову в круговерти жестоких боёв, но обычно он чувствует лишь восторг от кипящего в крови адреналина и ненасытный голод, который не могут унять ни чужая кровь, ни чужая смерть.

Сейчас всё иначе.

Сейчас в груди Тая расцветает багровый пылающий цветок, и чем чаще в поле зрения мужчины попадают убитые женщины, тем сильнее становится его бешенство. Лютое. Остервенелое. Звериное. Ему хочется разорвать противника на части, и он не собирается сдерживаться.

При этом усиливая натиск, мечник внимательно изучает противника, отмечая каждую деталь в его облике и стиле боя. Познать врага — ключ к победе над ним.

Самурай фокусируется, активируя Универсальный сканер визора, встроенный в шлем. Перед глазами вспыхивают строки данных:

Кса́вдаш «Стилет» Ари Дан Асси

Вид:???

Класс:???

Редкость:???

Способности:???,???,???

Ранг: Супернова

Параметры:???,???,???

РБМ:??? единиц

Клан:???

Должность:???

Статус:???

Пришелец, встретив взгляд человека, расплывается в кривой ухмылке, обнажая ряд игольчатых зубов.

— Новый Претендент? — издевательски тянет он, поигрывая плазменным кинжалом в оставшейся руке, и не похоже, что потеря второй кисти причинила ему серьёзные неудобства. — Очередной храбрец-самоубийца? Смотрю, Сопряжение и впрямь щедро одаривает рангами всех, кого ни попадя. Неужели ты всерьёз веришь, что скороспелая Нова сможет тягаться с ветераном?

Тай молчит, потому что вместо него будет говорить клинок.

Бой превращается в смертельный танец. Николай кружит вокруг оппонента, осыпая его градом ударов. Катана мелькает серебристой молнией, оставляя за собой кровавые полосы на сером теле. Ксавдаш огрызается, метя плазменными кинжалами в жизненно важные точки человека. Несколько раз ему удаётся достать землянина, оставляя на его теле глубокие обугленные раны.

Тай не чувствует боли. Лишь отстранённо замечает, как на месте страшных увечий тут же вспухает плёнка регенерации. Отсечённые пальцы отрастают за секунды, распластанные мышцы стягиваются будто сами собой. Клеточная реконструкция творит чудеса, раз за разом возвращая его из небытия.

Спасибо, Ехидна, тварь ты эдакая.

— Можешь и дальше прикидываться неуязвимым, — продолжает глумиться пришелец, — но я всё равно подберу к тебе ключик. И ваша Провидица станет нашей. Я заберу её, даже если придётся утащить девчонку по частям!

Упоминание Шелли становится спусковым крючком. Внутри Николая словно прорывает плотину, и последние остатки благоразумия исчезают, уступая место обжигающей ненависти.

Тай бросается вперёд, и лезвие катаны вспыхивает морозным блеском. Он обрушивает на врага серию стремительных ударов, вкладывая в них всю свою злость. Чужая плоть раскрывается, обильно удобряя промёрзшую землю инопланетной кровью.

— В наш дом тебе ходу нет! — ярость Николая вырывается наружу утробным рыком.

Ксавдаш уходит в глухую оборону, с трудом отражая вихрь стальных росчерков. На его лице мелькает удивление, он явно не ожидал от землянина такой скорости и напора.

— Моих друзей ты, гнида, не трогаешь!

Ледяные иглы без предупреждения бьют из земли, пронзая тело Новы в дюжине мест.

— И ни при каких, сука, обстоятельствах ты не угрожаешь ребёнку, скользкий, ты, выродок! — выплёвывает Тай, пробивая защиту врага могучим диагональным ударом.

Лезвие катаны глубоко врезается в плечо пришельца, пуская фонтан тёмной крови, и выходит у бедра. Чудовищной силы холод зарывается в его нутро, и враг шипит от боли и ярости, отшатываясь назад.

А в следующий миг его фигура расплывается, теряя чёткость.

Ну уж нет, мразь, просто так ты от меня не скроешься!

Вся фигура мечника исторгает из себя лазурный кокон, что распадается на части, покрывая всё вокруг мелкодисперсной водяной взвесью. Она оседает на невидимом теле Ксавдаша, выдавая его местоположение, и Тай атакует, не давая врагу и секунды передышки.

Тот не собирается сдаваться без боя. Даже израненный, он остаётся смертельно опасным противником. Его тело вдруг окутывает непроглядная тьма, сгущаясь в плотную завесу.

— Думаешь, у меня не осталось сюрпризов? — раздаётся отовсюду его глумливый голос.

В следующий миг из мрака вылетают десятки теневых клинков, со свистом рассекая воздух. Они атакуют Тая со всех сторон, грозя пробить даже его защиту.

Николай, не думая замедляться, активирует Ионный барьер, и клинки бессильно разбиваются об электрическую плёнку, распадаясь клочьями тьмы.

Самурай контратакует, посылая в темноту несколько Водяных хлыстов. Тьма шипит и истлевает под их натиском, открывая взгляду скрывающегося в ней пришельца.

Ксавдаш выглядит потрёпанным, но по-прежнему опасным. Его глаза пылают яростью, а вокруг предплечий пульсируют сгустки плазмы.

— Лови, ничтожество! — рычит он, вскидывая руки.

Два ослепительно-белых луча срываются с его ладони и кровоточащего обрубка, устремляясь к Таю. От энергии исходит такой жар, что плавится даже камень мостовой.

Николай идёт ва-банк. Отражающий покров вбирает в себя чужую атаку, разом просадив запас арканы на треть, и с силой выбрасывает её обратно. Не ожидавший такого противник начинает запоздало смещаться, и собственная плазма прожигает его корпус, уносясь ещё дальше.

Краем глаза мечник видит, как один из лучей пробивает насквозь стену ближайшего дома, оставляя в ней идеально круглую дыру с оплавленными краями.

Стиснув зубы, Тай вновь наседает на врага. Ксавдаш отбивается, но его движения уже