– Вы его не хотели.

Теперь долгий взгляд изобразил Ровшан. Не очень дружелюбный, скорее, на что-то намекающий.

– Всё-таки не суицид?

– Нет.

– Но ты ничего не скажешь?

– Не имею права.

– Я так и думал. – Ровшан сделал большой глоток пива и качнул головой: – Хорошее заведение.

– Считается одним из лучших пабов в Москве.

– Не всякому оперу так везёт.

Вербин понимал, что однажды кто-нибудь начнёт «хвалить» «Грязные небеса», причём именно с такой, намекающей, интонацией. Но не ожидал, что этим «кем-то» станет коллега с «земли». Но в подготовленном давным-давно ответе менять ничего не стал, ему было плевать, кто его услышит. Главное, чтобы понял.

– Я «не всякий опер», – расслабленно ответил Феликс. – Я въедливый опер, упорный опер. Злопамятный опер.

И, кажется, был понят правильно.

– Я просто за тебя порадовался, – ровным голосом произнёс Ровшан.

– Уверен, что так. И не волнуйся, не думаю, что вам «прилетит» – Анзоров понимает, что дело замороченное и суицид к нему очень хорошо и очень ловко прикрутили.

– Но ты ведь всё понял.

– Но я ведь с Петровки.

– А, ну да… – Ровшан допил пиво и не прощаясь направился к выходу.

Провожать его взглядом Вербин не стал – много чести. Достал из кармана зажигалку и покрутил в руке. Что это было? Неужели ребята с «земли» по-прежнему хотят назвать смерть Виктории Рыковой суицидом? Несколько дней назад в этом ещё был хоть какой-то смысл, но теперь, когда они с Анзоровым вгрызлись в дело настолько, что перестали сомневаться в том, что имеют дело с убийством, такая активность способна лишь навредить «активистам». Или местные хотят проявить себя в расследовании, чтобы запоздало продемонстрировать удаль и мастерство? Мол, смотрите, какие мы молодцы, а на начальном этапе ошибиться может каждый…

– Тут есть над чем подумать, – пробормотал Вербин.

Он накинул куртку и вышел на свежий воздух. Но не на улицу, а на задний двор. Посмотрел на машину и задумался над внезапно возникшей дилеммой: перегнать автомобиль к дому или выпить пару доз виски? Или перегнать, а потом вернуться и выпить, благо, тут рядом? И в тот момент, когда Вербин почти решился на небольшой подвиг: отправиться домой, а потом вернуться, ему позвонил Крылов.

– Я это сделал! – Молодого оперативника накрыла столь сильная эмоциональная волна, что он напрочь позабыл о принятом обращении на «вы»: – Феликс, ты представляешь? Есть ещё шесть больших кукол! Их купили за пять дней до убийства. И это была не Виктория!

– А кто? Наиль? Шевчук?

– Покупательницей была женщина.

– Опять?

– Да, – вздохнул Ваня. – Только на этот раз не Виктория – я показал фотографию.

И было бы странно, купи девушка ещё один комплект кукол.

– Продавщица уверена, что это была женщина?

– Продавщица вспомнила, что удивилась покупке, спросила, зачем ей столько кукол, а женщина ответила, что своих детей у неё нет, поэтому она часто отправляет подарки в детские дома.

– Как она платила?

– Наличными.

Ну, разумеется, нужно быть полным идиотом, чтобы в такой ситуации расплачиваться банковской карточкой.

– Это нам всё портит, да? – вдруг спросил Крылов.

Путь от эйфории до крушения надежд занял у молодого оперативника меньше времени, чем ожидал Вербин.

– Смотря что ты имеешь в виду, – спокойно ответил Феликс. – Да, это не Наиль и не Шевчук, но женщина может оказаться их сообщницей. – «Например, Дилярой». – В любом случае, у нас есть ещё одно совпадение, а значит, нужно сделать следующее. Первое, предупреди продавцов, что завтра с них снимут показания. Второе, зайди к охранникам, спроси про видеозаписи и займись городскими камерами. Будет здорово, если получится проследить покупательницу… – «Маловероятно, конечно, но попробовать стоит». – Третье, возьми полное, максимально подробное описание кукол… Чёрт! – Вербин вспомнил о пришедшем утром сообщении.

– Что случилось?

– Не волнуйся, случилось хорошее: в квартире Виктории Рыковой найдены не те куклы, которые она купила.

– Это правда?

– Зачем мне тебе лгать? Просто забыл рассказать, прости.

– Ура!

– Вот-вот, ура… – Феликс улыбнулся. – Ты всё понял?

– Я буду снимать показания?

– Нет, приедет другой сотрудник, и дальше эту покупательницу поведёт он.

– А мне что делать?

– У нас до сих пор нет совпадения с подозреваемыми, – объяснил Феликс. – Значит, продолжаем рыть магазины.

– Как долго? – осведомился молодой оперативник.

– Или ты находишь, где Наиль или Шевчук приобрели кукол, или мы доказываем, что нынешняя покупательница выполняла просьбу одного из них.

– Или находим мотив убийства Рыковой у этой покупательницы, – предложил свой вариант Крылов.

– Такими темпами ты скоро станешь хорошим полицейским, – одобрительно пошутил Вербин.

– Вашими бы устами…

Крылов попрощался и положил трубку. Вербин же закурил вторую сигарету и набрал номер Колыванова.

– Как проходят праздничные дни? Уверен, ты сильно скучаешь без интересных дел.

– Кто вы? – мгновенно сориентировался Колыванов. – Зачем вы сюда звоните? Вы ошиблись номером.

– Есть прекрасная возможность поработать, – улыбаясь, продолжил Вербин. – Труба зовёт и всё такое. Нужно срочно помочь нашему юному другу.

– Я так и думал, – вздохнул Колыванов. – Говори, что случилось?

Чуть позже в этот вечер

Слишком много камер…

На улицах, в метро, в подъездах… Не на каждом шагу, конечно, но много. Москва смотрит на своих обитателей десятками тысяч холодных, никогда не спящих глаз, обойти которые невероятно сложно. Не невозможно, конечно, но постараться придётся: продумать, откуда появиться так, чтобы это не вызвало подозрений, разработать путь отхода – чтобы исчезнуть, скрыться от внимательного оптического взгляда и вновь возникнуть – в другом месте и другом обличье, в своём собственном. А главное, решить, как показаться тем камерам, которые невозможно обойти. Но как раз последний пункт – главный – меньше всего беспокоил убийцу. Он знал, кем войдёт в подъезд и поедет в лифте – курьером известной компании, благо, необходимая экипировка давно была подготовлена и ждала своего часа: куртка, штаны, массивный рюкзак и маска, которую передвигающиеся на электровелосипедах курьеры использовали во время морозов. И далеко не всегда снимали, входя в здания – зачем лишний раз напрягаться?

А у кого вызовет подозрения курьер? Один из тысяч других курьеров, давным-давно ставших привычной чертой повседневности. Ни у кого. Включая жильца, с которым убийца вошёл в подъезд. Жилец бросил на убийцу равнодушный, чуть высокомерный взгляд и отвернулся. Кто станет приглядываться к курьеру?

А на нужном этаже, как и надеялся убийца, никого не оказалось. А даже если кто-то и оказался бы, нет ничего проще, чем сделать вид, что перепутал этажи, и вернуться чуть позже. Но на этаже никого не оказалось. Никто не увидел, как убийца стянул