– Бросил бы Вику и, скорее всего, выкинул бы из фирмы.

– Вы уверены?

– Его интересовал только секс с красивой молоденькой девочкой. Шевчук – нахрапистый карьерист, из тех, кто лезет по трупам, по телам, перешагивает через кого угодно, вылизывает любые задницы ради того, чтобы оказаться на жёрдочке выше. Возможно, он когда-нибудь полюбит кого-то, кроме себя, но я не верю, что этим «кем-то» стала Вика.

– Почему Виктория с ним не порвала?

Шарова неопределённо пожала плечами. Точного ответа у неё не было, а гадать девушка не собиралась – в память о подруге.

– Я сейчас задам достаточно неприятный вопрос, на который вы можете обидеться, – предупредил Вербин. – Я заранее приношу извинения за то, что спрашиваю, но не спросить не могу.

– Давайте, – вздохнула Ксения.

– Виктория могла угрожать Шевчуку разоблачением?

– В стиле «женись на мне или я обо всём расскажу твоей жене»?

– Да. Или жене, или начальству.

– Действительно неприятный вопрос.

– К сожалению, в данных обстоятельствах – необходимый.

– Я понимаю. – Ксения совсем сникла. Было очевидно, что Вербин вновь «угадал» с вопросом и девушка решает, попытаться ли скрыть правду или сразу рассказать всё начистоту. В конце концов она приняла правильное решение. – Когда у Вики прошёл пик влюблённости, она стала воспринимать Шевчука таким, какой он есть. Во всяком случае, я надеюсь, что стала, потому что мне так казалось. Вике было комфортно с ним, но при этом, возможно, какие-то планы на Шевчука у неё оставались, потому что однажды, где-то за неделю до четырнадцатого, я застала кусочек очень неприятного телефонного разговора Вики с Шевчуком. Я увидела её около института, подошла и только тогда поняла, что она разговаривает, и она очень зла.

– Но вы не знаете, почему они ругались?

– Нет, конечно.

– Спасибо, что рассказали.

Вербин сделал очередную пометку в записной книжке. Но от выводов вновь воздержался. Шевчук повздорил с Викторией, возможно, именно поэтому он с такой старательностью изображал на встрече глубокую любовь к девушке. Но в чём была причина ссоры? Не в том ли, что Шевчук узнал о Наиле?

А узнать он мог только из дневника…

Или не только?

* * *

– Кажется, я сумела вас удивить, – рассмеялась Ольга.

– Ещё как, – не стал отрицать Феликс. – Предложение получилось… неожиданным.

– Но вы не отказались.

– Я давно не практиковался.

– Тем не менее коньки у вас нашлись.

– У меня хорошая память – сразу вспомнил, куда их запихнул.

– В конце последней школьной зимы?

– Два года назад. Раньше мы с друзьями частенько играли в хоккей.

– «Ночная лига»?

– Да.

– Как только у вас времени на всё хватает.

– Два прошлых сезона не хватало.

Криденс не была против хоккея по ночам, и Вербин даже собирался ходить на матчи… Не как раньше, конечно, пореже, но собирался. Не получилось. То работа не позволяла, то выбирал провести время с любимой женщиной, а не на льду. В результате амуниция осталась невостребованной. В этом сезоне время на хоккей вновь появилось, однако исчезло настроение. Но по льду Вербин соскучился, понял это, когда услышал неожиданное предложение встретиться на катке. Или настроение вновь стало хорошим? С другой стороны – почему нет? Зима, выходной день, почему бы не покататься?

Ольга позвонила вскоре после разговора с Ксенией, и только Вербин собрался предложить пообедать где-нибудь, сказала, что собирается на каток, и предложила составить компанию, поскольку подруга в последний момент отказались, а идти одной ей не хочется. Феликс прикинул, сколько времени ему понадобится, чтобы заскочить домой за коньками, и через полтора часа они встретились у главных ворот ВДНХ. Но сразу говорить о делах не стали. Болтая, дошли до катка, переоделись и вышли на лёд – насладиться отличной погодой и возможностью просто развлечься.

– Спасибо, что поддержали меня.

– Спасибо, что вытащили.

– Вы отлично катаетесь.

– Не так хорошо, как вы.

– Не скромничайте, Феликс, просто у нас на льду разные задачи. Вы играете в команде и нацелены на сражение, а я борюсь только с собой. – Старова помолчала и поправилась: – Боролась. Раньше.

– Вы занимались фигурным катанием?

– Совсем давно, ещё в школе. Потом перестала.

– Парное?

– Одиночница.

– Надоело или травма?

– В какой-то момент нужно было решать: или заниматься серьёзно, с прицелом на олимпийскую сборную, или завязывать. Я решила завязать.

– Но верность спорту сохранили.

– Хожу круглый год, минимум раз в неделю.

– Представляете себя олимпийской чемпионкой?

– Раньше представляла, теперь просто получаю удовольствие. – И неожиданно, благо других катающихся поблизости не оказалось, продемонстрировала весьма хороший заклон[7]. Потом рассмеялась и продолжила: – Лёд не стал моей жизнью, но оказал на неё большое влияние.

Несмотря на старания служителей, лёд на общественном катке оставлял желать лучшего, много лучшего. Но даже на нём был виден высокий класс катания Старовой, несравнимый со средним уровнем подавляющего большинства москвичей. Вербин знал, что на коньках, несмотря на рост, стоит неплохо, но поразмыслив, признал правоту Ольги – он двигается иначе, не так, как она. Другие задачи подразумевали другой стиль. Да и сами его коньки – чёрные, мощные, потёртые, мягко говоря, отличались от изящных белых, находящихся в идеальном состоянии коньков Старовой. Впрочем, в паре им не выступать, а рядом они смотрелись хорошо. Уверенно.

Накатались от души, до приятной усталости, чувствуя которую, так хорошо усесться за столиком с горячим кофе и кусочками торта. Но и тогда не сразу перешли к делу. Точнее, Феликс бы не стал затягивать, однако прежде чем он потянулся за записной книжкой, Старова достала из рюкзака небольшую коробочку в строгой тёмно-синей обёртке:

– Поздравляю с Днём защитников, Феликс. Это туалетная вода, которой вы пользуетесь.

– Откуда вы знаете?

– У меня хорошее обоняние.

– Очень неожиданно… – Вербин слегка смутился. – И очень приятно. Мне правда очень приятно, но…

– Но это было не обязательно?

– Да.

– Потому что мы едва знакомы?

– В том числе.

– Но ведь не похоже на взятку?

– Ни в коем случае, Ольга, ни в коем случае.

– Хорошо, что так. – Старова грустно улыбнулась. – Я примерно представляла и вашу реакцию, и последующий диалог, но не смогла сдержаться – я давно не делала подарков на двадцать третье февраля. Настоящих подарков, а не ерунду коллегам, быстренько купленную в соседнем супермаркете или на маркетплейсе. Мне нравилось думать о том, что вам подарить, и о том, как вы среагируете.

– Мне приятно, – не стал отнекиваться Феликс. – Неожиданно, но очень приятно.

– Я рада.

И переходить к делу сразу после такого разговора показалось неправильным.

– Вы сказали, что серьёзно занимались фигурным катанием?

– Очень серьёзно.

– А потом решили стать врачом?

– Я долго не знала, кем хочу