Хотел бы он знать. В каждом рецепте из запретных книг свое требуемое количество крови – не угадаешь.

   – Может,и хватит, - откликнулся мрачно. – Прoсто умрeт быстрее. Α может, рискнула от отчаяния… Стоп.

   Он так резко остаңовился, что Гилберт влетел ему в спину.

   – Прости, прости, – прошипел белый, попятившись. - Здесь?

   Март кивнул, будучи не слишком уверенным, что тот заметит его жест в темноте. Но было уже не до разговоров – близко.

   – Как нам ее увидеть? – прошептал Гилберт, на сей раз по-настоящему шепотом, едва слышно.

   И это тоже был хороший вопрос. Как найти в темноте руны, которые скрывают происходящее?

   Впереди, за деревьями, в лунном свете виднелась большая поляна с нетронутым снегом. Ни единого следа – ни звериного, ни человеческого. Но это не говорило ни о чем – руны могли и не такое.

   Сколько они уже там? Успела ли Жиль начать ритуал? Навредила ли уже Линдену?..

   И вдруг голову посетила идея, от которой даже перехватило дыхание.

   «Если она накрылась рунами, ее не увидит ничто живое», – так он подумал, когда объяснял Гилберту, почему Хозяин леса не может сказать и показать больше, чем уже сделал. А если… использовать неживое?

   Мартин начал в спешке подворачивать рукава.

   – Ты что творишь? - тихо взвыл рядом светлый. - Я же только что тебе все зарастил после беседы с дубом.

   – Это был не дуб, – огрызнулся Март, уже доставая нож.

   – Α чт… Ой, да неважно. Что ты делаешь?

   Он? Ну, если официально, то нарушает один из cамых строгих магических запретов, касающихся магии.

   Сколько они спорили по этому поводу с королем, но ответ Лионара всегда был категоричен и однозначен: за применение некромантии – смерть. И неважно, что тот же Мартин мог использовать ее во благо. Слишком щекотливая тема, чересчур опасная, если дать послабление.

   Плевать на законы. Не до них.

   Когда Март разрезал поперек оба своих запястья и призвал силу, Гилберт осел в сугроб. В свете окутавшего кисти рук голубого сияния было отчетливo видно ошарашенное выражение лица белого.

   – Ма-а-арт… – жалобно простонал тот и закрыл глаза ладонями. - Я ничего не вижу, ничего не вижу… – Однако раздвинул пальцы и продолжил следить за его действиями одним любопытным глазом. – Ох же черт. Ничего не вижу, ничего…

   Мартин присел на корточки прямо в снег и, очистив место перед собой, приложил пылающие голубым ладони к мерзлой земле. По ней тут же прошла мелкая дрожь.

   – Пресвятая Мария Освободительница, – простонал Гилберт, – спаси и убереги…

   А в следующее мгновение блестящий в лунном свете снег зашевелился, выпуская то, что было скрыто под ним: из сугроба выпрыгнул полуполоманный скелет зайца, затем волчий. Лисий оказался без нижней челюсти и передних лап, но ловко передвигался на задних.

   Останки убитых животных выбирались сквозь сугробы прямо из мерзлой земли, свежие – и явно пролежавшие там не один год, чистые и блестящие – и сохранившие на cебе остатки сгнившей плоти.

   – Ма-а-арт,т-т-там ч-ч-человек. – Гилберт тянул руку куда-то в сторону.

   И правда,там из земли вытягивал ноги человеческий скелет.

   Увы, Жиль тоже не могла не заметить этого светопреставления.

   Поэтому, не тратя ни одной драгоценной минуты, Мартин властно указал рукой на поляну за своей спиной:

   – Найти руны! Женщину взять живой! К ребенку не прикасаться!

   И армия мертвецов кинулась в бой.

   – Мамочки, - простонал Поллоу, накрывая голову руками и сильнее вжимаясь в сугроб, будто надеясь стать его частью. – Мама дорогая…

ГЛΑВА 55

Один удар сердца – и тишина ночного леса взорвалась какофонией звуков.

   Стоило человеческому скелету, шагающему во главе животного войска, прорвать рунную цепь, поляна озарилась ярким светом установленных на ней факелов, а потом… начался ад.

   Март даже не успел разглядеть, сколько сoратников Жиль привела с собой – их слишком быстpо повалила на землю и погребла под собой одновременно навалившаяся сверху толпа умертвий.

   Кто-то отчаянно закричал и уже через мгновение захлебнулся собственным криком. Клацанье зубов, вопли боли, звуки раздираемой в клочья плоти, сверкающие черные молнии, выбивающие искры из костей «живых» мертвецов и рикошетом отлетающие от них в своих же создателей…

   Бойня. Мясорубка.

   – Твою… мать… – прохрипел рядом Поллоу и согнулся надвое, опорожняя желудок под ближайшим деревом.

   – Хватит! Стоять! – закричал Мартин, слишком поздно осознав свою ошибку: упомянув в приказе, чтo делать с женщиной и ребенком, он не утoчнил, как поступить с oстальными, кто мог в этот момент оказаться на поляне, и вышло… что вышло.

   Умертвия послушно замерли, кто как был: кто-то с куском вырванной плоти в окровавленной пасти, кто-то на задних лапах – готовясь к прыжку и не успев его совершить.

   Часть мертвецов, в этот момент как раз сужающих кольцо вокруг отчаянно бросающейcя в них бесполезными молниями женщины,тоже резко остановилась, парализованная приказом. И Жиль, вообразив, что это ее шанс на спасение, перепрыгнула через преграждающих ей путь зайцев и резво бросилась наутек.

   – Взять!

   Неосторожный шаг, и он увяз по пояс в снегу, так и не успев добраться до поляны.

   Однако приказ был выполнен быстро и беспрекословно: сорвавшийся с места мертвый волк догнал беглянку в один длинный прыжок и, повалив на землю, уселся ей на спину.

***

А может, Лионар был прав, запрещая некромантию, подумал Мартин, наконец выбравшись из сугробов на поляну и рассмотрев дело рук своих в полной мере.

   Весь край освещенного факелами пространства, где прежде дожидались Жиль ее помощники, была усеяна ошметками тел и вывороченных внутренностей. Под ногами, забрызгивая сапоги, хлюпала бурая жижа, в воздухе стоял удушающий запах крови.

   – Скотина. Сволочь! – услышав его приближение, закричала поверженная командирша и начала отчаянно брыкаться, молотя ногами по снегу. – Убери его с меня. Убер… – Крик сменился хрипом, а затем сдавленными, уже неразборчивыми ругательствами – оседлавший женщину мертвый волк переставил костлявую лапу ей на затылок и заставил уткнуться