Шрифт:
Закладка:
Тео Мондрагон вглядывается в темноту секунд тридцать, потом достает телефон, открывает его, трясет, как и Джейд. То же самое – нет сигнала. Он улыбается, кивает, убирает телефон в карман и удаляется от Терра Новы, под деревьями включает то ли фонарик, то ли прожектор. Еще несколько шагов свет мерцает, затем полностью гаснет.
Джейд хочет идти следом, хочет узнать, что он сделает дальше, но ноги не слушаются.
Тогда она начинает считать, и на счет шестьсот сорок один Тео вновь возникает в поле ее зрения. Минут через десять. Он знает какую-то пещеру, куда можно спрятать тело? Неужели с тысяча восемьсот восемьдесят второго года ничего не изменилось?
Джейд отступает от кухонного окна, следя за тем, чтобы тень не отпечаталась на фоне серебристого холодильника. Но он не идет в ее сторону. У него на уме другое.
Тео заходит в третий или четвертый дом, его налобный фонарь диском желтого света обшаривает комнату за комнатой, наконец выходит на крылечко, выключает свет, грудь его вздымается, дышит неровно.
Он смотрит на яхту.
Убедившись, что никого нет, через входную дверь он вытаскивает Разные Перчатки. Тащит его, в отличие от Коди, лицом вниз. Потому что вся спина Разных Перчаток щетинится тупыми позолоченными гвоздями. Лицо шлепает по ступенькам, движению что-то мешает, и Тео Мондрагон вынужден сильнее дернуть за лодыжку – Разные Перчатки зацепился за перекладину верхней челюстью.
Джейд моргает, стараясь отогнать слезы, и презирает себя за них. Она знает, что Разные Перчатки, и Коди, и Стрелковые Очки напрасно продали своего друга за восемьсот долларов на брата – именно поэтому Тео Мондрагон с ними и расквитался. Узнал про несчастный случай, который от него скрыли, и первым делом убрал Дикона Сэмюэлса. А сейчас – остальных свидетелей. Если история твоего большого и прекрасного дома никому не известна, он может и дальше оставаться большим и прекрасным. Убей тех, кто мог бы выдать тайну, и дело с концом.
Да, но теперь все известно Джейд. Не из первых рук, но все-таки.
– Прости, Лета, – говорит Джейд и съеживается, потому что за спиной раздается голос, от которого мурашки бегут по коже:
– За что?
Лета стоит в дверном проеме у холодильника, в руке на уровне груди – ароматическая свеча, и тени на лице падают снизу-вверх. От этого зрелища Джейд бросает в дрожь, которую она изо всех сил пытается скрыть.
Уж не описалась ли она? Чуть-чуть – или сильно?
– За то, что вперлась без приглашения, – едва лопочет Джейд.
Лета входит в кухню и спрашивает:
– Что ты здесь ищешь?
Либо ее вопрос – безобидный и невинный, во что Джейд хочется верить, либо это кошка играет с будущей жертвой, то есть Лете прекрасно известно, что ее отец отстреливал совсем не ос, а избавлялся от другой напасти. И, кстати, Марс Бейкер прав – с двустволкой было бы меньше хлопот.
– Медведя.
– Неужели он еще неподалеку?
Лета то ли шокирована, то ли прикидывается, отводит свечу в сторону, опирается на раковину и оглядывает утонувшую во тьме Терра Нову. Диск света от отцовского фонаря только что скрылся среди деревьев. Или не скрылся, но Лета не подает виду.
– Не знаю, – отвечает Джейд. – Вот и ищу.
Каждое следующее слово, что вылетает из ее рта, глупее предыдущего.
– Ты сбежала, да? – Лета, поворачивается к Джейд, в глазах горит сочувствие мощностью сто ватт. – Шериф объявил тебя в розыск.
Лета ставит оплывшую свечу на раковину между ними.
– В р-розыск? – заикается Джейд.
– Ну да?
– Но…
Джейд достает телефон, будто хочет показать – связи нет.
– Не работает?
Лета вытаскивает свой телефон и качает головой – вот, мол, какая глупость.
– Мы… – начинает она, тщательно подбирая слова. – Строители вовсю сидели в своих телефонах, что-то вешали в инстаграме. Мистер Бейкер сказал, что они делают селфи, а на фоне – наши дома, поэтому…
Фраза повисает в воздухе.
– Поэтому? – подсказывает Джейд.
– Мистер Пэнгборн установил глушилку. Яхту она не покрывает, зато все дома – да, хотя не знаю, как именно она работает.
– Глушилка, – повторяет Джейд.
– Как большой зонтик, только защищает от…
– Ясно. Это вообще законно?
– Здесь эту услугу никто не гарантирует. – Лета пожимает плечами. – Все-таки вокруг дикая природа.
Как их называют, эти глушилки? Она в интернете читала. Палатка для изнасилования? Что-то в этом роде. Жертву лишают возможности позвонить в полицию. Или потенциальную жертву.
– Харди тебя предупреждал обо мне?
– Нет, нет. – Лета касается предплечья Джейд, отметая такую возможность. – Он боится, что ты во что-нибудь вляпаешься.
– Думала, у него других дел хватает.
– Ну, из участка позвонили.
– Мэг.
– Мама Тиффи?
– Ты вчера здорово мачете поймала.
– У меня за спиной Ти стояла, – объясняет Лета. – Оно могло… она могла пораниться.
– Оно пригодится тебе завтра вечером, – сообщает Джейд. – Харди не забрал?
– Я сказала ему, что отец запрет в сейф. Иначе… нельзя, сама понимаешь.
– Упек меня в тюрьму, для моего же блага, мол, я – угроза для общества.
– Он правда о тебе беспокоится, Джейд.
– Вот, бери. – Джейд достает из коробки кассету «Перед самым рассветом». – Не могла заскочить к тебе, поэтому… и пришла сюда.
Она протягивает Лете фильм «Перед самым рассветом».
– Видеокассета. – Лета смотрит на нее так, будто увидела незнакомого жучка.
– Да, иначе как передашь…
– На яхте видеокассетника нет, – поясняет Лета извиняющимся тоном.
Джейд морщит нос и уточняет:
– Погоди, так ты и «Кровавый залив» не посмотрела?
– «Залив», ну, конечно. Нет, не смогла. Но кассета у меня…
Она идет, держа Джейд за кисть, будто арестовала, но так, неназойливо.
– Нет, нельзя, твой отец… – Джейд умолкает, не зная, как сказать то, что сказать нужно.
– Он возражать не будет, – обещает Лета и тянет Джейд за собой. – Да он и не узнает, что у меня кто-то есть! На яхте сегодня полно народу, все собрались праздновать Четвертое июля. Ну и из-за мистера Сэмюэлса. Каюта отца на носу, а мы будем…
– Не могу, мне надо…
– Ходить вокруг озера в темноте, когда тут медведь бродит? – спрашивает Лета и тащит Джейд в гостиную. – Конечно, если хочешь, могу позвонить шерифу, пришлет за тобой катер.
– Значит, или – или. А ты не можешь…
– Мачеха мне не разрешает управлять лодкой по ночам, – перебивает Лета с наигранным отвращением. Они идут через входную дверь и оказываются на крылечке.
Джейд сразу замечает черные деревья, из-за которых того и гляди выйдет Тео Мондрагон, этот грациозный здоровяк – лампа в налобном фонаре погашена, но еще теплится.
– Ладно, – уступает Лете Джейд, понимая, что сопротивление бесполезно, и идет с ней в ногу – сначала нужно выйти на пирс, потом подняться на яхту, и, чем быстрее, тем лучше. Может, Тео Мондрагон и правда не узнает, что у его дочери на ночь осталась гостья? Вполне возможный
