Вот же крысы. Решили отомстить исподтишка. Но ничего, как я погляжу, ребята оказали нашим гостям радушный приём.

— Ну, как? Уже оценил? — послышался насмешливый голос Ганса, прямо перед посадкой.

— А то! Лотар как раз страдал больше всех, что мы всё не можем протестировать новую систему защиты осколка, так что Хаверсоны как нельзя кстати.

— В точку! Ровно также я ребятам и сказал. Теперь Лотар сияет от счастья, я его таким ещё не видел.

— Я так понимаю, никто не пострадал?

— С нашей стороны потерь нет. А вот они… — Ганс не сдал сдерживаться и засмеялся, что есть сил, — представляю их рожи, когда мы за несколько секунд сбрили почти половину их флота! Ты бы видел с какой скоростью они отсюда рванули! А ещё, мы вот только сейчас поняли, что всё необходимое у нас на осколке есть, кроме тюрьмы. Так что ты уж извини, но нам пришлось воспользоваться пещерой Азгората.

«А я и не против! Тяжёлый бой сильно выматывает, кушать так и хочется! А после трапезы можно и поспать денёк другой…» — отозвался джак, подслушивающий наш разговор.

Даже завидно стало. Мне об отдыхе, пока, остаётся только мечтать, ведь впереди разборки с экзо. Пока им есть чем заняться, тварь беспощадно разрушила или как минимум серьёзно повредила, с десяток кораблей. Может и больше, увиливая от неё как-то не было времени заниматься подсчётами. Даже страшно представить, сколько людей погибло.

Несколько часов пролетели незаметно. За это время я успел поговорить с ребятами и рассказать о произошедшем, а также проверить все объекты, где паладины занимались обыском. Не сказать, что действовали они аккуратно, но Наоко и три её помощника уже навели порядок. Все документы, равно, как и ресурсы, остались нетронутыми. Тут, видимо, помогла их спешка. Что же касается джаков, то поиском подходящего участка Азгорат занялся самостоятельно, избавив меня тем самым от лишней работы.

И вот, когда, казалось бы, я покончил со всеми важными делами, коммуникатор громко запищал. На экране я увидел имя одного знакомого мне Паладина и даже ничуть не удивился.

— Влад, я только что поговорил с Согусом и он дал зелёный свет насчёт ваших с ним переговоров, — перешёл сразу же к делу Рафаэль Мендоса, — ты не тот человек, с которым орден должен вести борьбу, и будет куда лучше, если мы объединим наши силы.

— Но ведь это твоё личное желание, а не его. Верно? — не мог не уточнить я.

— Моё уж точно, и я считаю, что мне удалось донести свою позицию до Согуса, склонив его к более гуманному решению конфликта, — признался Мендоса, — я уже всё знаю. Он рассказал, что ваша первая встреча была не из приятных, но Влад, я бы не хотел, чтобы ты держал зло на нашего основателя. Пойми, Согус сейчас в смятении, ведь он отсутствовал больше века. За это время слишком многое изменилось, ему нужно время на адаптацию.

Если бы проблема была только в этом…

— Ладно, когда мы можем провести переговоры?

— На следующей неделе. Пока сложно дать точную дату, сам понимаешь.

— Понял. Договориться мы с ним попробуем, вот только ничего не обещаю, — решил сразу предупредить его.

— Понимаю. Но буду надеяться на лучшее.

* * *

То ли так и было задумано, то ли произошло специально, но утро на осколке Академии выдалось дождливым. Вместо привычного всем лёгкого бриза и ласкового солнца над осколком висели тяжелые свинцовые тучи и шёл мелкий, противный дождь.

Казалось, что сама природа скорбит вместе с людьми.

В десять утра бесконечные шеренги курсантов в иссиня-черной траурной форме, единственный светлым пятном в которой были перчатки, построились и над Офраксом.

Раздался голос.

— Академия! На караул!

Тысячи карабинов одновременно взлетели от начищенных сапог курсантов и в два приёма замерли на правых плечах.

Сегодняшняя церемония была крупнейшей за всю историю Академии. Абсолютно все курсанты, как старших, так и младших курсов, и десятки тысяч гостей прибыли на Офракс, чтобы проводить в последний путь своих погибших героев во главе с самим ректором.

Траурная процессия состояла из множества гробов, покрытых двумя флагами, родовым и флагом академии, поставленными на орудийные лафеты.

Единственным гробом покрытым одним знаменем был собственно гроб господина ректора.

Во главе процессии помимо оркестра шла и знаменная группа. И персона знаменосца, который должен её возглавить, интересовала абсолютно всех.

По давней традиции тот, кто на похоронах предыдущего ректора несет знамя академии, и станет ректором новым.

Если бы у погибшего милорда Карунатта был наследник мужского пола, то вопросов бы не было. Несмотря на то, что по уставу академии, ректоров выбирает попечительский совет, в этих выборах всегда участвовали только представители семьи Карунатт. Так что выборы — это по большому счёту формальность.

Но за свою долгую жизнь Анхельм Карунатт пережил всех своих братьев, сыновей и внуков и единственным кровным родственником была его внучка Алина, которая могла бы стать следующим ректором.

Собственно говоря именно её и ожидали увидеть все собравшиеся. Но время шло, а в знаменной группе так и не появилось знамени Академии.

Время как будто застыло для всех, кто присутствовал на Офраксе в тот момент.

Но внезапно, откуда-то сверху, раздался пронзительный свист, и прямо перед знаменной группой приземлился джак. Он был так велик, что казалось, что одним движением своего могучего хвоста может раскидать не только курсантов, замерших в почётном карауле, но и снести парочку зданий на центральной аллее Академии.

И со спины джака, которая вообще-то возвышалась на добрых десять метров легко спрыгнула мужская фигура, в точно такой же, как у остальных, форме. Через секунду в руках у мужчины появился длинный узкий чехол, он открыл его, и черное знамя с золотой шестеренкой и синим кристаллом забилось на ветру. Знаменосец прибыл.

Согус, бывший одним из почётных гостей, смотрел на то, как Влад О’Нил занимает своё место во главе знаменной группы со смешанными чувствами.

С одной стороны в нем было очень много досады. Как-никак, этот гениальный парень и его Колосс теперь навсегда ускользнут из его рук. А то, что О’Нил — гений и по силе сопоставим с самим Согусом, уже можно было не сомневаться.

Но с другой стороны глава ордена экзо-паладинов был ему благодарен.

Благодарен за то, что своим внезапным появлением в его святая святых, у паладина закончился его