Шрифт:
Закладка:
– Выходит, ты заставил их покончить с собой?
– Прошу не возводить на меня напраслину! – возмутился Корней. – Я торговец ужасом, а не убийца.
– А как же ювелир, которого ты сбросил с балкона?
– Вор должен быть наказан. Гы-гы-гы-гы! Это не я сказал, это Глеб Жеглов.
– Вор должен сидеть в тюрьме, – поправил его Илья.
– Не придирайся к словам, патрон. Я не прокурор, чтобы сажать людей за решетку. Я – карающая десница! – выпятил грудь горбун.
– Значит, к смерти Войцеховской и Юркевич… ты непричастен? – Илья чуть не сказал, «я непричастен».
– Ни в коем случае! Дамочки сами впали в депрессию и решили, что единственное спасение – суицид. Моей вины в этом нет. Я за чужой идиотизм не отвечаю!
Горбун не подозревал, какой тяжкий груз снял в этот момент с Ильи. У того камень с души свалился.
– Ты не врешь?
– Не сойти мне с этого места! – ощерился Корней. – По замыслу Лавинского, всё должно было указывать на тебя. Поскольку прямых улик не было, собирали косвенные, нанимали филеров и устраивали костюмированные постановки. Обнаруженные у тебя браслеты погибших дамочек послужили бы неопровержимыми доказательствами.
– Кстати, о браслетах… Как они оказались в Киреевке?
– Прислуга вдовушек была подкуплена, стащила браслеты и передала кому следует. Деньги, патрон, – искушение дьявола. Не каждый устоит. Гы-гы!
– Но я видел снятые на видео кадры…
– Переодетый статист, машина такого же цвета и той же марки, что и твоя. А попасть в дровяной сарай и спрятать добычу в поленнице проще простого. Все это организовал безумный киноман Лавинский!.. А знаешь, кто его надоумил? Барышня, запертая в трюме! Она пустила в ход весь свой арсенал, даже магию, но обломалась. Амулет, который она окунала в кровь, не шибко ей содействовал, – так, по мелочи. Сначала девице удалось окрутить Лавинского, а дальше… дело застопорилось. Любовник очухался, понял, что его используют, и нанес ответный удар. Теперь я за жизнь этой барышни и ломаного гроша не дам! По сути, она хотела отомстить тебе, а пострадала сама… Крепко ты ей насолил, патрон.
– Честно, не возьму в толк, чем я ее обидел. Я даже ее лица не помню.
– Так пойди и взгляни.
– Потом, – отмахнулся Илья. – Надеюсь, ты не посмел причинить вред Ирине?
– Когда речь зашла о ней, я дал заднюю, – виновато молвил горбун. – Ирина была главным козырем в рукаве мстительницы, рычагом воздействия на тебя. Я поздно сообразил, куда все идет…
Его ложное раскаяние не возымело действия. На свирепую гримасу патрона горбун торопливо забормотал:
– Я сделал вид, что лоханулся с Ириной… Мол, она не поддалась моему влиянию, и прислуги у нее нет. Подкупать некого. Поэтому посоветовал Лавинскому нанять ювелира, который… Ну, я уже докладывал. Я был в курсе, подоспел вовремя и подстраховал…
– Какой же ты прохиндей! – процедил Илья. – Ты следил за Ириной, а мне ни слова?
– Оскорбление вместо благодарности? Вот так всегда, – насупился горбун.
Он как обычно недоговаривал, что не укрылось от Ильи. Но сейчас было некогда выводить лукавого на чистую воду. Перед ними стояла другая задача.
В каюту для членов экипажа, где беседовали эти двое, проникал утренний свет. Койки были аккуратно заправлены, в иллюминатор виднелась вода, покрытая мелкими барашками волн. Горбун стоял у стены, сложив руки на груди и ухмыляясь.
– Это ты открыл дверь в трюм и выпустил меня? – сухо осведомился Илья.
– Нет. Я собирался, но меня опередили.
– Кто?
– Тебе виднее. Раз ты мне не веришь, сам кумекай, что к чему, – проворчал хитрец. – Я тебе не подсказчик.
– Сколько человек на судне?
– Я насчитал пятеро. Лавинский, рулевой, который привел сюда яхту, матрос, запертая в трюме барышня и ты.
– Себя забыл?
– Я не человек, – оскалился горбун, показывая желтые зубы. – Я демон. Паразит сознания! – с гордостью добавил он. – Проникаю в головы людей и поселяюсь там. Не будь вас, не было бы и меня. Мне, как любому вирусу, необходим носитель. Гы-гы-гы! Да ты не хмурься, патрон, не хмурься! Я, можно сказать, твои глаза и уши в стане врага. Причем ты меня об этом не просил. Я сам проявил инициативу. Ты что, недоволен?
– Ладно, «глаза и уши», – вздохнул Илья. – Значит, судно не захвачено пиратами и террористами?
– Нет, конечно. Кто тебе внушил эту мысль?
– Не важно. Мне показалось, я слышал стрельбу.
– Тебе не показалось, – ухмыльнулся Корней. – Это мужики палят со страху во все, что движется. Члены экипажа дико напуганы тем, что происходит на борту.
– А что происходит?
– Ты мне все равно не поверишь. Не буду я зря сотрясать воздух.
Илья скрипнул зубами, но стерпел. Горбун пустил в ход свой излюбленный прием: встал в позу.
– Еще вопрос: тебе известно, что потребовал от меня Лавинский? Ты слышал наш разговор?
– В том-то и фокус, – Корней сделал шаг вперед и понизил голос. – Я сразу смекнул, что речь идет о реликвии Драконов. Это не фейк, как думают многие! Фетиш существует! Ты был в шаге от него, но проморгал главное.
– Что я проморгал? – разозлился Илья.
– Обсудим это позже. Лавинский предложил тебе обмен… Ему нужен фетиш, а у тебя его нет. Он шантажирует тебя жизнью Ирины, а тебе нечем крыть. Проблема!
– Плохи мои дела, да? Он загнал меня в угол. Остается либо обезвредить его, либо… обмануть. Поможешь?
Горбун едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.
– Ты повторяешь прежнюю ошибку, патрон…
Где-то в недрах судна раздался глухой грохот. Собеседники замолчали и прислушались. На лице Ильи застыло недоумение.
– Что творится на этой чертовой яхте? Ты что-нибудь понимаешь?
Корней лишь пожал плечами…
Глава 39
Лавинский попятился и налетел на испуганного матроса, который прикрывал его спину.
– Что это было?
– Не знаю… – выдавил Гена. – Кажется, выстрел… Может, рулевой обороняется?
– А по-моему, что-то тяжелое сорвалось и упало.
– Откуда сорвалось?
– Не понятно… Со стены, наверное, – предположил хозяин яхты. – Плохо закрепили перед походом, вот и валится всё…
– Так ведь… качки-то нет, – губы матроса от страха свела судорога, лицо перекосилось. – Ей-богу,
