class="p1">Мейанский лес постепенно просыпался. Солнце с трудом пробивалось сквозь широкие кроны дубов, в то время как лесной сумрак, столь подходящий для преданий Берри, простирал свой туманный покров на густой подлесок.

Патрис участвовал в раздаче кофе, а Дамьен снабжал свистками всех присутствующих. Он знал большинство из них. Друзья, соседи, жители Сент-Амана – все в той или иной степени были затронуты этой трагедией. Тщательный осмотр города результатов не дал. Его улицы, близлежащие поля, заброшенные дома, канал – ни одно из этих мест не выдало тела или следов пребывания девочки. Оставался только лес как последняя и единственная надежда.

Поисковый отряд был сформирован через два дня после исчезновения Мелани. Собралось столько добровольцев, что многим пришлось отказать, чтобы иметь возможность управлять группами.

– Сейчас мы встанем цепью, затем отойдем друг от друга на несколько метров, – объяснял Патрис тридцати мужчинам, собравшимся вокруг него. – Будем двигаться на север и подводить итоги каждый час. Лес большой, но ухоженный, прочесывая его таким образом, мы ничего не должны упустить. Если кто-то из вас что-нибудь найдет, используйте свисток, чтобы нас предупредить. Занимайте свои места, и спасибо, что пришли.

Комиссар подождал, пока цепь добровольцев растянется на достаточное расстояние, после чего дал приказ двигаться вперед. Как было условлено в процессе подготовки, Дамьен занял место с левого края, почти на опушке.

Инспектор не спал двое суток. Каждый раз, когда он закрывал глаза, он слышал, как дочь зовет его на помощь. Он ненавидел себя за то, что не был здесь, что не смог ее защитить. Он называл себя недостойным отцом, сожалел, что так долго не покупал Мелани эти красные кроссовки, которые она давно просила, что не обнимал ее чаще.

Живая цепь тронулась с места. Люди шли по лесу, в котором каждый когда-то гулял, охотился, ловил рыбу и ни на секунду не мог себе представить, что вернется сюда для поисков пропавшего ребенка. Все утро добровольцы шагали по лесным тропам, углублялись в чащу, двигаясь по неровному рельефу, словно пассажиры корабля, терпящего бедствие в волнах бурного моря. В полдень они снова объединились, чтобы наскоро перекусить бутербродами, предоставленными городской булочной, затем час спустя продолжили поиски.

День клонился к вечеру, но ни одного свистка так и не раздалось. Сердце Дамьена забилось быстрее, когда он заметил какое-то движение в кустарнике в нескольких метрах от него. Он направился к нему, но оттуда выскочил бродячий кот, встревоженный шумом его шагов, и бросился наутек. Инспектор смотрел, как кот перепрыгивает через кусты папоротника, сжав кулаки, чтобы прогнать медленно наполняющее его отчаяние.

В 18 часов 30 минут Патрис предложил всем проследовать к шоссе, пролегающему возле леса, где мэрией был организован транспорт, чтобы развезти добровольцев по домам. Каждый с сожалением положил свой свисток в картонную коробку и занял место в автобусе. В пути они еще некоторое время смотрели на мелькающий за окном Мейанский лес в надежде, что его деревья никогда не видели испуганного силуэта девочки, молясь, чтобы она укрылась где-нибудь в другом месте, потому что с этим лесом и без того было связано много ужасных преданий, чтобы добавить к ним еще одно.

Дамьен подождал, пока все разъедутся, и закурил сигарету. Он сделал долгую затяжку и выпустил дым в небо, которое становилось все более серым.

– Завтра продолжим поиски, – заверил его Патрис. – Идем, скоро дождь начнется.

– Она где-то рядом, я это чувствую.

– Дамьен, я понимаю, что… что все это тяжело, но тебе нужно поехать домой отдохнуть. Ты просто свалишься, если будешь продолжать в том же духе. И Линда в тебе нуждается.

– Она со мной больше не разговаривает, – сообщил Дамьен, раздавив свой окурок на дороге. – Линда не говорит мне это в открытую, но я знаю, что она обвиняет меня в произошедшем. Мне необязательно было ехать на это обучение. Но я все равно поехал, хотя она просила меня остаться, провести время с дочерью, встретить ее после уроков, чтобы сделать ей сюрприз.

– Ты ни в чем не виноват. Выбрось это из головы, – посоветовал Патрис, дружески хлопнув его по плечу. – Мы найдем Мелани, я в этом уверен.

– Здесь неподалеку есть пруд, – вспомнил Дамьен, повернувшись к западной части леса. – Нужно туда сходить…

– Завтра приедут кинологи из Орлеана, а с четверга к работе приступят водолазы. А мы займемся лесом и…

– Я тебе уже говорил, что мой дед воевал?

– Да, – улыбнулся Патрис, вспомнив долгие вечера, проведенные за кружкой пива, еще до того, как Дамьен женился, когда они рассказывали друг другу о своей жизни.

– Он не так часто говорил о войне. А я, мальчишка, так хотел услышать о его подвигах. Я представлял, как он бежит по полю, уворачиваясь от пуль, стреляя по немецким самолетам… Но он только повторял, что нет преданнее спутницы, чем война. Когда вы с ней встречаетесь, это на всю жизнь.

– Я этого не знал, – произнес Патрис.

– Он также мне признался, что лишь однажды по-настоящему испугался. Это было в конце войны, когда вермахт покидал страну. Он патрулировал Уазу в поисках дезертиров. Многие немцы встречались с французскими женщинами и не хотели с ними расставаться и возвращаться на родину. Подразделение деда получило приказ прочесать такой же лес, как этот, в Шантийи. Они шли несколько часов, пока не заметили красивое поместье, ранее принадлежавшее владельцу шоколадной фабрики. Теперь там никого не было, помещения были пусты. Они решили все осмотреть. Место было странным: там стояли детские кроватки, попадались комнаты, оснащенные медицинским оборудованием, учебные классы…. Но никаких обитателей. И тогда они направились к озеру, расположенному за основным зданием. И знаешь, что они там нашли?

– Нет…

– Детей. Маленькие тела плавали в воде, словно просто лежали на ней. Их было несколько десятков. Солдаты доставали их один за другим. Некоторым было года четыре, другие только недавно родились. Именно в этот момент дед испытал свой самый сильный страх. Эти невинные жертвы на его руках напугали его больше, чем война и окопы.

– Какая ужасная история, – выдохнул Патрис, направляясь к машине.

– Я хочу кое-что проверить перед отъездом.

– Что?

– Этот пруд, неподалеку. Потом я поеду отдыхать, обещаю.

Полицейская машина с трудом пробиралась по проселочной дороге, изрытой выбоинами. Этот подъездной путь из земли и камней больше напоминал неглубокий овраг, чем пригодную для проезда дорогу. Вскоре показалась темная поверхность пруда, в которой гордо отражалась луна. Первые капли дождя упали в тот момент, когда оба мужчины вышли из машины. Они включили свои фонарики и начали обходить пруд, осматривая водную гладь. Растительность