раз после того, как я приходил к Мартину по работе, у вас с ним был секс? Я проверял. Несколько раз возвращался через час или два, якобы забыл бумаги. Поверь мне, остаточные эманации после секса ни с чем не спутаешь, и они достаточно долго рассеиваются. – Юдес сделал секундную паузу и добавил почти обвиняющим тоном: – У вас с Мартином всегда был секс после моих визитов!

Во рту пересохло. Я не знала, что сказать. Вероятно, был, а может, не был… Я никогда об этом не задумывалась. Супруг был ревнив и запрещал мне видеться даже с Мишелем. В то время я воспринимала это как должное… Неожиданная страшная догадка поразила вспышкой молнии. А может, Гю-Эль чувствовал внимание коллеги по работе к его жене? Все цварги – страшные собственники, это заложено в наших мужчин природой. Вероятно, он таким образом утверждал свои права на меня?

Лацосте, несколько секунд помолчав, продолжил с внезапной экспрессией:

– Мне нужна именно такая женщина, как ты, – сильная, яркая, страстная, находчивая, неповторимая во всем! Признайся, ты переоделась в шлюху, нацепила муассаниты и покинула Цварг, чтобы меня позлить?! – Он прикрыл веки и шумно вдохнул ноздрями, а я сглотнула слюну. Стая мурашек прошлась по шее именно там, где только что был нос мужчины. – Ты ведьма, Селеста, просто ведьма… Ни одна не унижала меня так, как это сделала ты в Центральном Дворце! Ни одна женщина не выводила меня на такие эмоции… Я снимал ночных бабочек на Тур-Рине пачками и ни с одной не мог достигнуть пика, пока не представлял твое лицо! Я на тебя подсел, как на наркотик!

На скулах Юдеса проступил румянец, его зрачки расширились, дыхание буквально ошпаривало кожу.

«Гравитационная аномалия, да он действительно болен…»

– Тебе не подходил слюнтяй Гю-Эль, а это ничтожество Кассэль вообще не считается. Селеста, неужели ты не понимаешь? Ты – совершенство, которое уготовано мне судьбой! Я уверен, что ты забеременеешь сразу же, как только…

– Фабрис! – закричала я так громко, как только могла.

Рука Юдеса, скользнувшая на мое бедро под платье, мгновенно исчезла. Губы мужчины сложились в жесткую линию, и, прежде чем выпрямиться, он тихо шепнул:

– Зря, дорогая. Очень зря. Знаешь, что случается с дичью, которая слишком долго дразнит тигра?

Когда эмиссар быстрым шагом появился из-за перегородки с растительностью, Юдес уже отошел к окну. Кроме моего зашкаливающего пульса и стука молоточков в ушах ничто не выдавало того, что только что могло произойти.

– Господин Лацосте, вы уже закончили? Я могу отвезти госпожу Гю-Эль к ней домой? – вежливо уточнил эмиссар, кинув на меня беглый взгляд.

– Да, конечно, – скучающе бросил Юдес, рассматривая что-то сверхинтересное за стеклом.

На подрагивающих ногах я встала с кресла и инстинктивно оперлась на руку Фабриса, чтобы не упасть. Брови эмиссара высшего звена на миг удивленно взмыли на лоб, но он тут же расслабил лицевые мышцы и сделал вид, что так и надо.

Мы уже двигались к выходу, когда в спину кинжалом вонзились слова:

– Ах да, Селеста, совсем забыл сообщить: свадьба назначена на завтра. Мой секретарь все организовал. Будь готова к восьми утра.

Льерт Кассэль

Я мерил каюту шагами и тщетно пытался успокоиться. Гнев клокотал где-то за ребрами – то ли в сердце, то ли в легких, тугой пульсирующей болью отдавался в копчик, откуда когда-то рос хвост, и включал фантомные рецепторы. Будь у меня сейчас пятая конечность, я уже посшибал и покрошил бы в щепки всю каюту…

Нет, меня не связали, не били и не морили голодом – просто изолировали, но как же это бесило! Стоило вспомнить бледное лицо Селесты и ее испуг, когда старший эмиссар потянул к ней свои лапищи, как хотелось выломать дверь, найти любимую женщину, успокоить, крепко сжав в объятиях, и… набить морду этому недоумку!

Но любой порыв броситься с голыми кулаками на дверь и добиться своего глушился воспоминанием неприкрытой муки на лице Селесты, когда я признался, что являюсь чистокровным цваргом. Помножить это на потерю сознания – док сказал, это уже даже не звоночек, а пушечный выстрел, свидетельствующий, что у госпожи Гю-Эль колоссальный стресс. Ей сейчас нужен только покой.

Как только цваргиня потеряла сознание, я угрозами потребовал взять меня на борт СБЦ. Фабрис Робер считал меня лишним балластом, но, когда я упомянул, что уже полгода живу с Селестой и являюсь гражданином Цварга, им пришлось взять и меня. Правда, вышло все не так, как я хотел. Мало того что я так и не увидел любимую женщину, никто не сказал, где она и как себя чувствует.

Нестабильная сингулярность! Не вытерпев, с силой ударил кулаком по обшивке иллюминатора.

– Браво, – раздался позади ехидный голос. – Разнесите каюту к шварховой матери, нарушьте герметизацию корабля, и давайте мы все вместе погибнем в открытом космосе.

Я стремительно развернулся и одарил дока испепеляющим взглядом. Правда, ему было хоть бы хны.

– Эта модель межзвездного лайнера изначально разрабатывалась под гражданские нужды и была спроектирована так, чтобы в случае пьяных драк на борту никто не мог повредить внешнюю часть. Перегородки между каютами хлипкие, но обшивки иллюминаторов укреплены дополнительно. Вреда кораблю я бы не нанес.

– Какие у вас интересные познания, – хмыкнул док. – Если поначалу я сомневался, что вы дали о себе правдивую информацию, то сейчас сомнения отпали.

– Что с Селестой?

– Вас это не касается, – дежурно ответил док, ставя на стол переносную аптечку. – Мне необходимо повторно взять у вас кровь на анализ, чтобы к прилету ваша личность была официально идентифицирована. Сядьте, пожалуйста.

– Вы можете мне объяснить, как эмиссары нашли ее?

– Вас это не касается.

– Она никому, кроме меня, не говорила, что является цваргиней! – мой голос перешел в рык. – И сейчас думает, что это я ее подставил…

– Если вы полагаете, что угрозами чего-то от меня добьетесь, то крайне заблуждаетесь, – ощерившись, резко перебил мужчина. – Я вам не беззащитная девушка, над которой можно измываться, а полноценный цварг! С хвостом и рогами! И я уже составил отчет о вас и с удовольствием добавлю туда строку о повышенной агрессивности. Сядьте!

Ярость плетью хлестнула по нервам, но колоссальным усилием воли я взял себя в руки и сел на табурет. Док приступил к делу.

– Я никогда не сделал бы ничего из того, чего Селеста не хотела бы сама. Я чистокровный цварг из рода Кассэль…

– Любой чистокровный цварг сразу бы сообщил в СБЦ или АУЦ о нахождении цваргини не просто за пределами родной планеты, а за пределами Федерации, – рявкнул док. – Это опасно для всех нас! Вы понимаете, насколько мало девочек рождается в последние столетия?! Раса на грани вымирания! То, что вы умалчивали о местонахождении госпожи Гю-Эль, не делает вам чести! Хотя сомневаюсь, что вы вообще знаете такие слова, как «честь», «долг» и «совесть». Я успел посмотреть вашу богатую биографию, оказывается, из-за вас однажды уже умерла цваргиня…

– Хватит!

Беспокойство за Селесту, ярость, чувство вины перед Фьенной и бессилие перед прошлым слились в жгучий коктейль эмоций, который отчаянно требовал выхода… А выхода не было.

Док одним движением вогнал шприц в вену и продолжил:

– Что, правда по рогам бьет? Будете отрицать, что решили воспользоваться ситуацией и молодой красивой женщиной в угоду своим низменным желаниям?

– Я ничего не делал с Селестой против ее воли…

– Ну разумеется!