Шрифт:
Закладка:
Несколько легковушек одновременно с ними заехали на изнывающую от одиночества парковку. Несмотря на обилие свободных мест, машины кружились и урчали, словно кошки, выбирающие место для послеобеденного отдыха.
Стоянка упиралась в пляж, где неподвижно сидела пара замерзших туристов, укутанных в дождевики. Возможно, стоило проверить, живы ли они.
Виднелся выбеленный морем и ветром сарай, который, судя по вывеске, когда-то был рестораном. Песчаная дюна наползла на ступеньки и завалила входную дверь.
Ольга сглотнула слюну. Почему не перекусили в аэропорту? Барон не будет предупреждать просто так. Опасности лучше преодолевать на сытый желудок.
Огляделась вокруг. Тропа из белого песчаника, которой предстояло насладиться, уходила куда-то за горизонт.
Слева за грядой дюн грохотали волны. Море было совсем рядом. Справа простиралось бескрайнее болото, заросшее низкими кустами с мясистыми красноватыми ветками. Отчего вся пустошь казалась напитанной кровью. Из-под кустов на дорожку вылезали наплывы песка, заросшие колючей травой.
Лето предательски сбежало.
Появились тёмные тучи, похожие на неуклюжих толстяков, огромные животы которых свисали с небес и тряслись, раскачиваемые холодным резким ветром.
Ольга заметила, что в том же направлении шло еще несколько путников. Каждый из них был сам по себе, но, поскольку другой цели в конце дорожки не было, получалось, что все идут вместе.
Первые сто метров прошли благополучно, но вдруг она насторожилась. Показалось, что слышит многоголосый мужской хор. Песня была заунывной, монотонной и доносилась из глубины пустоши. Голоса вводили в оцепенение, высасывали силы, вселяли ужас. Им резонировала мрачная поверхность застоялой воды с неприятными растениями и наверняка странными обитателями. В этом пении было нечто демоническое, неестественное и одновременно возвышенное. Будто в пустой церкви пела псалом группа бесов.
— Слышишь? — спросила приятеля.
— Ты о чём?
— Мужики в болотах поют.
— Нет. Просто мошки жужжат. Да море шумит.
Ольга остановилась. Она привыкла доверять ощущениям. Что-то было не так. А ведь «дедушка» предупредил. На Кипре недруги лишь показали свои намерения. Это были цветочки. Сейчас начнутся ягодки. Многим во Вселенной не нравятся действия барона. Грохнули бы Анри — и дело с концом. Так нет. Скорее всего, грубо прикончат нас, а его лишь пожурят да выдворят с почётом на персональную пенсию в рай.
— Оля, ты чего встала?
— Подожди. Мне здесь не нравится.
— Мне тоже. Поехали домой.
— Тихо.
Показалось, что людей на дорожке стало меньше. Зря не посчитала сразу. Так, далеко впереди идёт парень, потом еще три пары, мы, а сзади тащится тип с рыжей собакой. Стоп, а где передний?
— Андрей! Ложись! — приказала громким шёпотом.
— С ума сошла? Бомбёжка!
— Хуже.
Толстенький Андрей рухнул к подножию дюны.
Ольга быстро присыпала его песком, сама легла рядом:
— Замри и считай до ста про себя.
Они лежали, тесно прижавшись. Перед глазами одинокий муравей полз по песку на разведку через линию фронта. Дело к зиме, и дюна заметно полысела, осталась лишь редкая поросль осоки. Время застыло беременной черепахой, застрявшей в клею.
Пение то усиливалось, то ослабевало. Будто хор бродил взад и вперёд, разыскивая слушателей.
— Сосчитал, — прошептал Андрей.
— Ещё разок и медленнее.
Ольга прислушивалась к своим ощущениям. Вроде тихо. Пение пропало. Вместе с ним исчезло и чувство опасности. Надолго ли?
— Песок попал в глаза. Можно вставать?
— Пожалуй.
Вроде бы всё было без изменений. Лишь людей на дороге поубавилось. Человека, шедшего впереди, не видно. Оставшиеся двигались дальше как ни в чём не бывало.
Лишь одна пожилая пара остановились. Мужчина что-то говорил даме, показывая пальцем вперёд. Они развернулась и пошли обратно, к парковке. Молодцы — наверное, выживут.
— Что это было? — Андрей тёр глаза кулаками, как ребёнок.
— Так. Показалось. Помолчи.
Она пропустила вперёд мужика с собакой, который с интересом наблюдал их манипуляции в песке. Наверное, решил, что любовная игра. Симпатичная псина подбежала, обнюхала Ольгу и помчалась к хозяину доложить о наблюдениях.
Ей было жалко пса. Пропадёт ни за грош.
— Эй! — крикнула им Ольга. — Будет дождь. Лучше возвращайтесь.
Мужик показал зонтик. Тупой козёл.
Люди уходили всё дальше и дальше. Вроде благополучно.
— Пошли. Место какое-то гиблое.
Впереди уцелевшие путники сбились в группу, как капельки ртути собираются в единый шарик.
Ольга с Андреем шли следом, настороженно, как дичь, которая знает, что рядом охотники. Она надела на скульптора один из своих амулетов, потом подумала и добавила бусы из серого камня. Тот не спорил — привык к необычности мира, в который попал. Пусть все спокойно гуляют вдоль моря, а мы валяемся в песке, замираем, слушаем несуществующий хор.
Стоп! В сознание пришла мысль, что от того кривого куста до треснувшей плиты, похожей на надгробье, дорога стала другой. Будто вырезали часть пейзажа, перевернули и поставили на место.
— Делай, как я.
Она повернулась и пошла, ступая пятками вперёд. К чести Андрея, он не задавал вопросов, а лишь чётко выполнял все команды. Наверное, хорошим аргументом было то, что, когда остановились и повернулись, дорога оказалась пуста. Все куда-то делись, и лучше не выяснять куда. Бермудский треугольник поджал бы губы.
Но сюрпризы только начинались. Впереди поперёк тропы торчала загородка. Ольга была уверена, что еще минуту назад её не было. Горизонтальные жерди, укреплённые на деревянных столбах, образовывали ограждение, уходящее далеко в солончаковую топь. Распахнутые настежь, покорёженные ворота когда-то в незапамятные времена вступили в близкие отношения с болотом. Они вросли в жесткие заросли, пустили корни, покрылись вековым мхом, и закрыть их не представлялось возможным. Дорога шла внутрь и сворачивала направо перед заборчиком из невысокого выцветшего штакетника. За ним виднелась ухоженная лужайка перед обычным деревенским домом, даже очень симпатичным.
— Мне казалось, что дорога была пуста. Вдруг домик появился. Проклятие! Что с часами? — взвинчено заговорил Андрей. — Показывают ерунду. Сейчас около полудня, а тут половина девятого. То ли утро, то ли вечер.
— И у меня то же самое.
Она наклонилась на миг завязать шнурок на кроссовках, а когда подняла голову, приятель уже стоял за воротами.
Идиот! Ведёт себя как маленький ребёнок. Не во все открытые створки надо соваться.
— Быстро возвращайся к маме.
— Дорога просто огибает усадьбу. Я вижу, дальше тропа опять идёт вдоль дюн. Тут два шага обойти.
И он уверенно пошёл вперёд.
Вроде бы цел. Что уж теперь делать? Ольга ступила за ворота. Ничего не произошло. Догнала приятеля.
За домом стоял сарай, пришлось огибать и его. Сзади обнаружился еще один дом, огороженный таким же выцветшим штакетником.
— Чёрт. Откуда он взялся?
Дорожка шла вдоль зарослей тамарисков и за поворотом превратилась в улицу, идущую среди ровного ряда одинаковых одноэтажных домиков с черепичными кровлями. Море и дюны словно отодвинулись куда-то в сторону.
Ольга зло взглянула на приятеля:
— Где твои два шага?
— Ничего не понимаю. Здесь целый посёлок.
— А я понимаю. Всё очень плохо.
Они ускорили шаг. Прошли несколько домов и повернули в проулок, в конце которого виднелись дюны и шумело море. Шли, пока не упёрлись в очередной, огороженный штакетником дом. Море где-то спряталось. Справа виднелась площадь с большой клумбой жёлтых хризантем, слева — улица с ровными постройками.
Людей не видно. Хотя нет, вон по площади прошёл человек. Промелькнул и скрылся.
— Пойдём спросим дорогу, —
