— Здравствуйте, инспектор, это Трипп Тэлбот. Я хотел бы сообщить о краже.

Эпилог. Бринн

«Почти на месте», — всплывает в телефоне.

Давно пора. Я уже добрых пятнадцать минут дрожу на февральском холоде возле оранжереи Сент-Амброуза, не зная, продинамят меня или нет. В последнее время мы как-то мало общались.

Натягиваю шапку на уши, пролистываю сообщения. Задерживаюсь на одном от Триппа: фотография спящего в подсобке Эла — он такой милый, что я каждый раз не могу сдержать улыбку. Только это не все, чем ценна эсэмэска. Снимок подписан: «Люблю».

Мы уже признались друг другу в любви лично, но это сообщение — первое документальное тому подтверждение, которое я, конечно, сохранила как скриншот.

Ставлю сердечко под фоткой дяди Ника, где он показывает два больших пальца после сеанса физиотерапии. Вчера заходила его адвокат, сообщила, что обвинений в смерти Декстера не последует и что полиция Стерджиса не считает дядю подозреваемым в деле мистера Ларкина.

«Очевидно, его все-таки убил бродяга», — сказала она, уходя.

Только у меня другая теория. Думаю, я на верном пути.

Ветер щиплет глаза и мешает всмотреться — я напрягаю плечи и щурюсь на горизонт. Мне кажется или… Точно! И года не прошло.

Машу рукой, получаю вялый взмах в ответ.

— Извини за опоздание, — говорит Шарлотта, не доходя до меня пары шагов. На ней стильное черное пальто, она без шапки, каштановые волосы развеваются на ветру. — Странное место встречи.

Готового объяснения у меня нет. Просто именно здесь все началось — с первой встречи комитета по устройству мемориального сада, где я столкнулась с Триппом.

— Мне тут нравится, — говорю. — Можно уединиться.

С поля слышен свисток — баскетболисты вышли на тренировку, оптимистично называемую весенней.

— Уединиться, оставаясь на виду, — добавляю я.

— Интригующее начало, — замечает Шарлотта.

— В общем, так, — решаюсь я. — Никак не выкину из головы убийство мистера Ларкина…

— И зря, — перебивает она.

— Во время нашего разговора за сценой ты сказала, что мои «детективные штучки» чреваты, и была права. А еще что я рискую узнать то, чего мне лучше не знать. Я все гадала… о чем же ты говорила?

Холодный взгляд Шарлотты на несколько секунд застывает на мне:

— О твоем дяде, разумеется. О его ссоре с мистером Ларкином в лесу. Поразительно, что полиция не придает этому значения.

— Разве Шейн был не один, когда слышал их ссору? Тебя ведь с ним не было.

В последнем разговоре с полицейскими Шейн признался, что разошелся с Триппом и наткнулся на мистера Ларкина до того, как встретил Шарлотту. Он сообщил, что она вышла из-за деревьев и начала кричать. Полиция наверняка допрашивала и ее, но, видимо, ничего не добилась.

Шарлотта вежливо улыбается:

— Я ссору тоже слышала.

— Вот и я так думала. — Она непонимающе хмурится, я продолжаю: — Как-то странно получается. Вокруг личности мистера Ларкина столько драмы — и деспотичный отец, и пропавший брат, и украденные деньги, из-за которых он ругался с дядей Ником, — не может быть, чтобы ни одно из этих событий не имело отношения к его смерти. Поэтому я задумалась: что, если все они имеют к ней самое прямое отношение?

— Ну, понеслась. — Шарлотта презрительно кривит губы. — Не с кем поделиться очередными теориями? С какой стати честь быть Ватсоном твоего Холмса досталась мне?

— Из-за твоих слов в актовом зале.

— Послушай, Бринн, я была не в лучшем настроении. — Шарлотта проявляет первые признаки нетерпения. — Я даже не помню, что говорила о «детективных штучках»…

— Речь не об этом, — перебиваю. — Ты сказала: «Выходит, брат Ларкина — Мэйсон»?

Она пожимает плечами:

— Ну и что? Я же слышала ваш разговор.

— Это понятно. Мне не дает покоя сам вопрос. Если бы ты впервые об этом услышала, ты бы спросила: «Выходит, Мэйсон — брат Ларкина?» А ты сделала акцент именно на Мэйсоне, как будто раньше за брата Ларкина принимала кого-то другого.

На Шарлотте нет шарфа, и я отчетливо вижу, как она нервно сглатывает. По коже пробегают мурашки, хотя мне совсем не холодно.

Шарлотта отвечает ровным спокойным голосом:

— Не понимаю, какая разница? Ты на нервной почве просто ослышалась.

— А вот и нет. По-моему, ты уже знала, что у мистера Ларкина в Сент-Амброузе брат, только считала, что это Шейн. — Очевидная нервозность Шарлотты действует на меня ободряюще. — Ты бегала за ним по пятам весь восьмой класс; его шкафчик — в раздевалке, смежной с бывшим классом мистера Ларкина. Я думаю, в тот день, когда мистер Ларкин открыл Мэйсону правду, ты как раз искала Шейна и случайно подслушала их разговор из коридора. Мэйсон все время молчал, а вслед за Ларкином из класса вышел Шейн. Он спал в раздевалке, но ты этого не знала. Как не знала и того, что в классе остался сидеть ошарашенный Мэйсон. В твоем понимании Шейну грозила опасность, если сводный старший брат рассказал бы о нем отцу.

Шарлотта, которая между тем взяла себя в руки, презрительно усмехается:

— Ну и воображение у тебя, Бринн! Тебе не в журналисты надо метить, а в писатели.

— Скорее всего, ты просто хотела помочь Шейну, — продолжаю. — Ты же ради него готова на все, так? Поэтому сначала ты пишешь анонимку директору, обвиняя мистера Ларкина в краже денег на поездку. Типичное решение тринадцатилетнего ребенка: отвести беду, избавившись от ее источника. Только письмо по ошибке попадает к моему дяде, и они ругаются с мистером Ларкином около Шелтон-парка — места твоей встречи с Шейном. Неудивительно, что ты слышала их ссору.

Подступаю ближе, не спуская с Шарлотты глаз:

— Ты быстро сообразила, с кем имеешь дело. От мистера Ларкина не отделаться анонимным письмом, не запугать связями твоей семьи. Он из тех, кто лезет на рожон. Помнишь, что ты сказала в библиотеке? — Делаю еще шаг, не ожидая ответа. — «Быть ужасным человеком можно по-разному». Мистер Ларкин представлял серьезную угрозу. Ты не выдержала и напала на него. Он тебя даже не увидел. — Опускаю глаза на ее руки в мягких лайковых перчатках. — И отпечатков твоих не осталось, потому что ты всегда в перчатках.

— Круто, — говорит Шарлотта. Ветер красиво играет ее волосами, будто ему заплатили за услугу. — Ты и правда ни перед чем не остановишься.

— Я уверена, что ты не собиралась его убивать.

Живо представляю себе Шарлотту-восьмиклассницу, в ужасе стоящую над неподвижным мистером Ларкином. Наверняка так и стояла, когда услышала приближающегося Шейна. Тогда