Шрифт:
Закладка:
Что еще бросилось в глаза – вялость и усталость полицейских. Можно, конечно, списать на ночную смену или вчерашнюю вечеринку, но с этим выводом никак не вязались бинты на руках одного полицейского и повязка на шее второго, подчеркнутая разорванным воротником форменной рубашки. У него еще и все лицо в ссадинах, словно катался по гравию или асфальту в жестокой драке. На поясах кобуры с оружием, за спинами автоматы или чем-там пользуются полицейские, выражение лиц мрачное, а еще они, что уже не вызвало у меня ни малейшего удивления, без малейших колебаний выпили водки, тут же закусив наспех состряпанными мной для всех бутербродами.
Все вот это в глаза бросалось очень сильно. Да можно сделать скидку на то, что здесь деревня и все свои, можно мол и водочки опрокинуть, но нет… мне больше казалось, что парням в форме настолько хреново от жесткого недосыпа и запредельной усталости, что им в буквальном смысле слова плевать сейчас на все правила и протоколы. Пока жевали, успели опросить, старший быстро набросал целый лист, мы по очереди расписались, дали свои данные и на этом все официальное закончилось. Начался обычный разговор. Понимая, что я здесь сбоку припёку, старался не отсвечивать, сосредоточившись на строгании бутербродов, одну за другой открывая банки с говяжьей тушенкой и шпротами, нарезая толстыми кусками хлеб, втыкая в банки алюминиевые вилки и внимательно слушая.
Вскоре многое прояснилось. Полицейские действительно мертвецки устали, на ногах уже трое суток, спали урывками во время мотания туда-сюда по Ясногорскому краю, по селам и деревням. Причина разъездов одна и та же – кто-то из обычных людей снова спятил и начал без разбора кидаться на окружающих. Да были вызовы и попривычней: мелкие кражи, драки, но эти случаи сверху было негласно велено игнорировать. Машины скорой помощи и полицейские день и ночь мотались по сельским дебрям, вылавливая и вылавливая молчаливых убийц.
Одно и то же выражение постоянно повторял покрытый ссадинами полицейский, произнося их с вялым удивлением: «Как прорвало».
Как прорвало…
Он говорил это раз за разом, чаще всего открывая и этой же фразой закрывая очередной случай, где они сталкивались с кровью, истерзанными трупами и безразличным ко всему убийцей. Хотя безразличными они были только если их уже скрутили силами деревенских. Но чаще всего люди просто баррикадировались в домах и вызывали полицейских, оставляя эту задачу им. Тогда спятивших приходилось обездвиживать самостоятельно и это всегда было очень непросто.
Пятерых.
Полицейский рассказал об этом максимально буднично, словно между делом. За последние двое суток он пристрелил пятерых людей. Другого варианта просто не было – иначе убили бы его самого или напарника. А напарник, к слову, пристрелил уже семерых. Они наспех написали по каждому случаю объяснительную, приложили имена свидетелей и понятых и этим делом кончилось. Кстати, все мертвые тела они свозили в морги на этом самом УАЗике самостоятельно, не дожидаясь судмедэкспертов. Это же касалось и трупов невинных жертв.
Почему?
Да потому что все силы брошены на отлов спятивших ублюдков, начавших сходить с ума массово, а те, кто остался в моргах и участках, пытаются хоть как-то разгрести невероятный хаос из трупов переложенных неразобранными служебными бумагами. Плюс резко подскочила смертность среди самих полицейских, все чаще погибающих на таких вот выездах.
Есть и другие проблемы. Так многие из коллег просто не явились на службу, никак это не пояснив или же ответив максимально просто: не могут оставить свои семьи. Служба службой, а семья все же на первом месте. И как их осудить?
В общем… как прорвало…
Последние дни неописуемы. Они сами все еще на службе по очень простой причине – оба одиноки, а насмотрелись такого, что предпочитают держаться вместе, машину покидают редко, пищу принимают вот как сейчас, спят урывками прямо в салоне, оружие держат под рукой, сегодня возможно переночуют в участке. И да, еще кое-что… они бы сюда даже не приехали, не позвони им столь уважаемые люди. Потому что угрозы жизни уже нет. Посоветовали бы запереть парня там, откуда ему не выбраться и пусть себе лежит пока за ним не приедет проходящий мимо грузовик. Да, таких как Терентий уже возят уже обычными грузовиками, и они не раз за последние дни забрасывали туда живых и мертвых «спятивших». И не надо на них смотреть такими глазами. Да возят вповалку в кунгах. Вы поймите мужики – это ведь уже не люди. А так… нелюди… твари…
Короче – как прорвало.
Опрокинув третью стопку, старший полицейский кивнул всем нам, толкнул спящего на ходу коллегу в плечо, отправляя его к машине, а сам чуть задержался и спокойно так и просто сказал по сути очень и очень страшные слова:
– Еще раз такой вот наскочит – не рискуйте почем зря. Валите его сразу наглухо.
У меня невольно вырвалось потрясенное:
– Вы что! Это же…
– Преступление, да – кивнул усталый полицейский – И мои слова – тоже. Но вы меня услышали, да? Не подпускайте к себе близко. Как странное в ком-то что заметили – сходу требуйте представиться. Да просто спросите как у него дела. Спятивший ответить не сможет – они все немые поголовно. Головы держат обычно чуть набок и улыбаются – вон как тот парень в машине. Если молчит – значит нападет.
– А если немой с рождения? – снова не выдержал я.
– Немой не промолчит – буркнул полицейский, глядя на меня подернутыми туманом глазами страдающего от жесткого недосыпа человека – Махнет, промычит что-нибудь, на смартфоне сообщение включит. Тем более если на него ствол или топор наставите – тут любой тенором запоет, немой он там или нет, если не хочет дырку в кишках. Короче – разумный человек представиться сможет! А тварь спятившая даже не поймет, что к ней обращаются – в этом я уверен. Они животные. Но животные опасные. И относиться к ним надо соответственно. Напади на кого из вас в лесу кабан, медведь или тигр таежный – не станете ведь пытаться его связать, верно? Сразу откроете огонь на поражение. Вот и тут все то же самое.
– Ну… – парень с порванной щекой, осторожно придерживая на ней окровавленный ком бинтов из
