Шрифт:
Закладка:
Я хотел добавить, что еще планирую пустить по верху забора колючую проволоку, но вовремя сдержался и промолчал. Ни к чему выставлять себя параноиком. И ни к чему раньше времени делиться планами круговой самообороны, верно?
На последовавшие вопросы я ответил спокойно и четко, убедив бригадира, что знаю, чего хочу и как это будет выглядеть. И да, я знаю, что высота заборов вроде как строго регламентируется законом и что соседи в случае чего могут и в суд подать, но в текущие времена меня это волнует меньше всего.
Почему не сразу поднимать металлопрофиль на высоту трех метров?
Почему сразу не пустить колючую проволоку по верху забора?
Эти вопросы мне не задавали, но они пришли мне в голову еще ночью и тогда же я дал на них ответ: не хочу привлекать к себе чужое внимание раньше времени. Если правительству удастся справиться с разгорающимся кровавым хаосом в стране, то поднимать забор выше и не потребуется, а если нет… то вот тогда и начну суетиться. Но только не сейчас, пока пусть судорожными рывками, но вокруг продолжается обычная с виду дачная жизнь и ездят туда-сюда машины.
Высокие глухие заборы сразу бросаются в глаза. Сколько раз я бывало ездил с друзьями куда-нибудь посмотреть подмосковные природные красоты и шашлыки пожарить, не раз и не два проезжая мимо утыканных камерами наблюдения высоченных заборов, надежно защищающих личную жизнь своих владельцев от чужих взглядов.
И каждый раз я задавался вопросом – а что там за забором?
Богатейшие особняки? Частные поля для гольфа? Дачи высших чиновников государственного аппарата? Там много ценного и полезного?
Сейчас никто из здравомыслящих не рискнет забираться на эти заборы и заглядывать внутрь. Проблем не оберешься, причем проблем серьезных. Но кто знает, что случится, если в стране настанут действительно тяжелые времена? И случились такое, я бы не хотел, чтобы кто-то из максимально озлобленных и вооруженных людей вдруг воскликнул что-то вроде: «О! Видел я в нашем дачном поселке огороженный высоченным забором участок! Там наверняка можно разжиться чем-нибудь полезным, да и отсидеться неплохо! Отсюда недалеко совсем…». Да я подумал даже о таком максимально мрачном раскладе будущих событий. И именно поэтому не хотел привлекать к себе чужого внимания.
Кстати, о камерах наблюдения…
К этому утреннему свежему часу бригадир, оставшийся на пристройке к бытовке, уже припахал меня по полной, заранее уточнив, что моя помощь никак не повлияет на оплату их труда. И мне, пусть и с трудом, в коротких перерывах между тасканием бруса и досок; неумелой работы бензопилой и молотком; а затем и копанием рыхлой земли, все же как-то удалось перебрать в интернете немало предложений, отобрать несколько, позвонить и даже договориться с одним из них, чтобы приехал сегодня вечером взглянуть на мой участок и оказать платную консультацию касательно установки камер наблюдения. Большего я сделать не успел – не считая черной выматывающей работы, конечно. В ней я вынужденно преуспел и только к часу дня, запалено дыша как загнанный собаками лис, рухнул в свое кресло, отпущенный на целый час. Время обеденное. Сейчас тоже попытаюсь себе чего-нибудь приготовить на скорую руку… хотя… пожалуй, обойдусь парой бутербродов и сладким чаем, а попутно сделаю заказы щебня и стройматериалов…
И едва я закончил жевать и заказывать, бригадир уже требовательно махал, требуя возвращаться к работе. Натягивая мокрые от пота рабочие перчатки, я с трудом удержался от закатываний глаз и стенаний. Пол дня не прошло, а я уже вымотан, спина и колени ноют, в локтях постреливают, а пальцы рук аж гудят…
Скорей бы уже приехал Николай – тогда у меня будет законный повод взять перерыв…
Глава 12
Глава двенадцатая.
Столь необходимую передышку от каторжного труда я получил еще до приезда Николая – меня изволил посетить Терентий, криптоинвестор, бизнесмен и стиляга по жизни. Но сделал он это уже не столь пафосно и ярко, как в прошлый раз и, судя по всему, виной тому было терзающее его похмелье. Заехав на своем огромном квадроцикле на площадку, он остановился рядом с внедорожником, заглушил двигатель и еще некоторое время сидел неподвижно. Поняв, что парня надо как-то выручать, я пришел на помощь. С радостью бросив тридцатикилограммовый бетонный блок там, докуда его дотащил – а он был уже десятый по счету – я поспешил к гостю, пытаясь скрыть улыбку на потном усталом лице. Как же ты вовремя, друг Терентий! И как же тебе нехорошо, судя по враз постаревшему белому с синевой лицу.
От чая и кофе гость отказался, но через силу выдул алюминиевую кружку теплой воды. После пары вопросов я убедился, что Терентию действительно хреново и он переживает необыкновенной силы похмельный синдром. Наведавшийся за брусом бригадир все слышал и во время второй ходки не выдержал, подошел и прямо посоветовал срочно опохмелиться, пока, по его словам, хуже не стало. Солнце печет, парня трясет, дальше будет хуже и посему самое время испить пару бутылок крепкого холодного пивка, находясь при этом не на солнцепеке, а в тени. Мне дважды повторять не пришлось, и я пошел к бытовке, а вот Терентий еще чуток поупирался, сидя на досках и невнятно бубня что-то про неприятие спиртного по утрам и что вот-вот отравившие кровь токсины покинут его бренное тело, после чего ему полегчает. Ну да… полегчает…
Пива в холодильнике – как и самого холодильника – я пока не имел, поэтому вскрыл бутылку теплого пива, вылил в освободившуюся кружку и, недолго думая, добавил щедрую горсть ледяных кубиков из морозилки. Вообще я их для висковых яблочных коктейлей использую, но раз человеку так плохо, то грех не помочь. И аспирина ему предложу еще…
Когда я вернулся, Терентий уже сидел в теньке, на голове лежала мокрая тряпка, по оплывшему нездоровому лицу стекали ручейки воды, его потряхивало от громкой икоты, лежащие на коленях руки мелко тряслись, но он продолжал вяло доказывать заостряющему топором деревянный колышек бригадиру про необходимость воздержания от столь популярного в нашей среде «опохмеления». Подняв на меня стеклянные глаза, он попытался улыбнуться, но у него вышла уродливая усмешка, от которой меня мороз по спине когтями деранул – очень уж эта кривенькая
