Возможно, было глупо и дерзко целовать принца в щеку, но, коль скоро мне удалось поставить Имоджен на место, значит, поцелуй того стоил.

«Стоил лишь из-за Имоджен? – насмехается моя дикая натура. – А разве все дело не в ответном поцелуе? Во внутренней дрожи и сердце, трепещущем в груди, словно стая бабочек? Или в том, как до сих пор горят губы и покалывает руку, которой он коснулся?»

«Нет, – мысленно отвечаю я голосу. – Конечно же нет».

Конечно. Же. Нет.

Я расправляю плечи и с высоко поднятой головой прохожу мимо сводных сестер в комнату.

Франко

Завернув за угол коридора, ведущего к комнате Эм, я останавливаюсь и прислоняюсь к стене, пытаясь выровнять дыхание. Хвала Всесущей, что сейчас здесь больше никого нет и меня не видят в подобном состоянии, ведь я веду себя как дурак.

Я подношу ладонь к щеке, касаясь места, все еще хранящего тепло ее губ. Когда она поцеловала меня, я словно оцепенел и настолько поразился, что с трудом удержался на ногах. Как и в тот миг, когда я услышал ее напев, внутри разлилось тепло, поползло по рукам и ногам, усиливая ощущения. Свет словно стал ярче, а звуки громче.

Все это длится уже неделю, с самого вечера в опере.

Обычно на фоне окружающих мои собственные чувства притупляются, но на этой неделе они кажутся настолько яркими, что мне с трудом удается читать чью-либо энергию. Или, точнее, энергию Эм, ведь подобное происходит лишь рядом с ней. Когда она улыбается, дразнится или касается губами щеки…

Во имя ночи, что со мной?

Я думал, если буду избегать Эм, то смогу привести мысли в порядок и понять, как себя с ней вести. Но в последние дни, когда я видел девушку, то становился глупым и неловким. Совсем как в юности, пока не научился при помощи шуток и обаяния держать других на расстоянии – чтобы спрятать свое истинное «я» от чужих глаз, избавив остальных от беспокойства обо мне, а себя от их жалости.

Сегодня, когда мы разговаривали, что-то вновь изменилось. Я смог преодолеть неловкость и поведать о том, чего прежде не рассказывал даже возлюбленным, не говоря уж о тех, с кем только изображал отношения. Лишь самые близкие знают, что случилось во время того первого светского сезона в людском обществе, и весьма немногим известна правда о моей репутации. И все же, когда я признался Эм, она не стала меня ни судить, ни жалеть. Те чувства, что я сперва принял за жалость, больше походили на… сочувствие. А потом она изложила свои наблюдения обо мне, дав понять, какими видятся мои нынешние поступки в глазах людей… Просто поразительно, пусть и не совсем приятно, но весьма освежающе.

Она еще немного поведала о себе, добавив новых нитей в гобелен своей загадочной личности. Чем больше я узнаю об Эм, тем больше вижу. Не глазами, конечно, а при помощи чувств. Та смесь цитруса, розы и ветра, что я впервые ощутил, когда она напевала, и есть глубинная суть девушки. И пусть я еще многого о ней не знаю, но постепенно Эм приоткрывается передо мной с самой неожиданной стороны.

Я отталкиваюсь от стены и вновь касаюсь щеки, вспоминая, как Эм приподнялась на цыпочки, чтобы до меня дотянуться. На краткий миг я решил… не знаю, что именно, но я явно ошибся.

«Для чего это?»

«У нас ведь зрители».

Именно об этом я и просил. Притворяться вместе со мной.

Я вновь вспоминаю, как поцеловал ей руку. Пришлось как-то отвечать, и я посчитал, что наши зрители сочтут такой поступок вполне подходящим. Но стоило губам коснуться кожи, и мне не хотелось отстраняться, лишь крепче сжать ее ладонь, а может, притянуть Эм немного ближе…

И это вовсе не походило на притворство.

Глава 33

Эмбер

Я замечаю, что Имоджен до конца дня не сводит с меня глаз. Даже сплетничая с Кларой, она продолжает наблюдать за мной, словно оценивая и что-то просчитывая в уме. Вообще-то, поцелуй должен был ее обезоружить, но почему-то мне кажется, что я лишь подлила масла в огонь. При одной только мысли об этом внутри вспыхивает буря. Она явно может попытаться привлечь внимание Франко. Но после беседы на озере я еще больше убеждаюсь, что он никогда не поддастся на ее уловки.

Наступает вечер, и я отправляю сводных сестер принести мне ужин. Они направляются к двери, чтобы исполнить распоряжение, но Имоджен вдруг останавливается и поворачивается ко мне.

– Странно, что вы всегда ужинаете в одиночестве, – с плохо скрытой усмешкой произносит она.

Я бросаю на нее взгляд с другого конца комнаты.

– И что в этом странного?

Она лишь невинно пожимает плечами.

– Просто странно, что принц никогда не приглашает вас поужинать с ним.

– Его высочество никогда никого не приглашает на ужин. – Полагаю, так и есть. Я просто не представляю Франко на пышных званых обедах, когда мне с таким трудом удалось заставить его всего лишь поговорить с парой незнакомцев.

– Но, конечно, для вас он бы сделал исключение.

– Без сомнений, – сладким голосом тяну я.

Сузив глаза, Имоджен наблюдает за мной. Клара с тревогой переводит взгляд с сестры на меня.

– Может, принесем принцессе ужин? – осторожно предлагает она.

– Ступай ты, Клара, – не глядя на сестру, бросает Имоджен. – Могу я поговорить с ее высочеством с глазу на глаз?

Мышцы напрягаются. Я вовсе не желаю оставаться с Имоджен наедине, особенно когда она в подобном настроении, но вряд ли сестра успокоится, даже если я откажусь с ней говорить. Мне ли не знать, какой она бывает настойчивой? Так что, чем скорее я покончу с ее выдумками, тем лучше.

– Отлично, – спокойно и сдержанно отвечаю я, как и подобает принцессе. – Клара, вы можете принести мне ужин. Спасибо.

– Да, ваше высочество. – Сделав реверанс, Клара уходит.

Я выпрямляюсь, стараясь казаться как можно выше, а Имоджен медленно подходит ко мне на несколько шагов.

– О чем вы хотели поговорить со мной наедине?

Самодовольно ухмыляясь, она замирает в нескольких шагах от меня. А после достает из кармана юбки нечто маленькое и блестящее. Золотую цепочку, на которой висит медальон с портретами моих родителей. Тот самый, что Имоджен с самого нашего знакомства ежедневно видела у меня на шее.

– Где вы это взяли, ваше высочество?

В словах «ваше высочество» сквозит безжалостная