— Уже почти всё, Кать, — устало прошептал я. — Почти закончили. Головка уже почти вышла.

Я успокаивал женщину до тех пор, пока стремительные роды не окончились. Новорождённый Мечников закричал. Я аккуратно положил малыша рядом с матерью, после чего помог завершить роды изъятием последа.

Если учесть, в каких условиях проходил весь процесс, велик риск, что Катя может подхватить послеродовую инфекцию. Если бы только у меня были антибиотики… Про антисептики я вообще молчу, они были нужны раньше. В родовые пути гарантированно попали бактерии. Если бы существовал хоть один способ их убить. Ведь яд Токса на это не способен.

Стоп… Убить?

Мне на ум пришла очень рискованная мысль. Но отказываться я от неё не хотел, поскольку это был единственный шанс спасти женщину от осложнений в виде инфекции.

Я ведь действительно могу их убить. У меня есть магия, которая способна нарушать жизненные процессы в любом организме. Возможно, она сможет и бактерии уничтожить?

Придётся рискнуть.

— Всё почти закончилось, — сказал я Кате. — Ты просто молодец. Перенесла очень тяжёлые роды, да ещё и в таких условиях. Просто умница!

— Я не могу перестать думать об Олеге, — простонала она. — Если он умрёт… Лёша, если твоего дядю убьют, я…

— Не беспокойся, не убьют. Они ждут меня. Олега используют, как приманку, чтобы заманить меня в своё логово, — объяснил я. — И они получат то, что хотят. Но пока что подожди, мы ещё не закончили. Мне нужно предупредить развитие родильной горячки.

А причина этого недуга была выявлена примерно в этом же веке. Но не в этом мире. Венгерский акушер Земмельвейс быстрее всех своих коллег понял, что эта горячка у родивших женщин развивается из-за несоблюдения правил санитарии.

Я сделал глубокий вдох и заставил магию своего второго источника потечь через левую руку. Обратный виток пришёл в действие, а я выдал ему лишь один приказ.

«Уничтожь всю микрофлору в родовых путях. Вызови разрушение бактериальных клеток».

А затем положил правую руку и дал заключительное указание лекарской магии.

«Снизь воспаление, убери чрезмерный иммунный ответ».

Лихорадка и воспалительный процесс Кате не нужен, если бактерий больше нет. Конечно, этим трюком я уничтожил сразу несколько колоний микроорганизмов, в том числе и те, которые организму нужны, но такова цена её спасения. После родов останутся мелкие проблемы с микрофлорой, которые через несколько недель уже перестанут беспокоить Катю.

Я смог! Смог уничтожить бактерии с помощью обратного витка. Значит, всё-таки и эту силу можно использовать во благо? Если вычесть тот факт, что этим колдовством я могу вредить людям, можно сказать, что моя левая рука обладает антибактериальной магией!

— Мой малыш… Мальчик! Сын! — сквозь слёзы шептала Катя.

Мальчик! А я впопыхах даже не обратил внимания на пол ребёнка. Настолько был сконцентрирован на процессе, что в итоге даже не рассмотрел новорождённого. Однако, когда роды завершились, я выделил время, чтобы изучить малыша и оценить, хорошо ли он себя чувствует.

С ума сойти… Если бы в этом столетии существовала шкала Апгар, с помощью которой дают оценку новорождённому, Олегович получил бы десятку. Хотя суеверные акушеры-гинекологи редко ставят это число в документации, поскольку считают, что это плохая примета.

Я положил палец на его грудь и оценил частоту сердечных сокращений. Больше ста! Для новорождённого это отлично. Дыхание хорошее, и кричал малыш достаточно громко.

Кстати, крик ребёнка в момент сразу после рождения связан с тем, что он испытывает дискомфорт из-за расправления лёгких. В утробе матери лёгкие плоду не нужны, поскольку его мозг получает кислород через пуповину. Когда рецепторы новорождённого контактируют с углекислым газом внешней среды, активируется дыхательный центр и лёгкие, сжатые в небольшой комок, резко расправляются, как воздушный шар. Как правило, именно из-за этих ощущений в совокупности с дискомфортом после смены среды материнского лона на окружающий мир, ребёнок и начинает кричать.

Малыш двигался активно. Хоть и лежал под рукой матери, но уже шевелил руками и ногами. С мышечным тонусом проблем у него нет.

Окраска кожи розовая, никакой бледности или синюшности.

Точно десятка. Кажется, я стал свидетелем рождения нового лекаря. Об этом говорило лёгкое сияние на его груди, которое мать, естественно, не видела.

Похоже, ребёнок родился далеко не с одним витком, но точного числа я определить пока что не мог.

— Всё, Кать, — заключил я и накрыл их вместе с ребёнком своей рубашкой, оставшись обнажённым по пояс. — Пока что лежите. Вы в безопасности. Эта комната точно выдержит давление, потолок не обвалится. Кислорода у нас хватит ещё надолго, щели здесь есть. Я пока подумаю, как нам выбраться наружу.

— Спасибо тебе большое, Лёш, — всхлипывая, произнесла она. — Когда бандиты ворвались в дом… Когда ударили меня… Я думала, что это конец. Что никто из нас уже не выживет. Но тебе удалось спасти двоих.

— Не переживай, скоро к нашему счастливому семейству присоединится третий, — сказал я. — Я достану Олега, чего бы мне это ни стоило.

Я выбрался из тайной комнаты в главное помещение подвала. Оно было завалено балками, которые всё это время поддерживали дом. Фундаменту настал конец. Не знаю, сыграли здесь свою роль муравьи или нет, но…

У меня уже созрело предположение, почему дом Олега Мечникова вёл себя так неадекватно. Почему развалился именно в этот вечер. Но разбираться с этим вопросом мы будем позже. А пока что…

— Алексей! — услышал я крик Синицына. — Ты там живой⁈

— Илья! — обрадовался я. — Ты каким боком здесь очутился? Собирался ведь уйти в загул!

— Стыдно признаться, но я у вас свой кошелёк забыл. В загул без него уйти немного проблематично, — ответил он. — Вернулся, а дома уже нет! Что случилось?

— Долгая история, — ответил я, пытаясь пробраться между балок и камней. — Дядю похитили, а Катя начала рожать.

— Так её ж срочно нужно нести к повитухе! — прокричал Синицын. — Сегодня в госпитале дежурит Василий Ионович. Его жена — повитуха. Они смогут помочь!

Видимо, Василий Ионович — это тот самый лекарь, которому, судя по внешнему виду, уже далеко за девяноста.

— Нужно отнести, Илья, но беда уже миновала. Роды я принял. Катя и ребёнок чувствуют себя хорошо, — объяснил я.

— Чертовщина какая-то! — после короткой паузы заключил Илья Синицын. — Роды? За пару