– Вы...

– Зол, но не удивлён, – честно ответил, отодвинув балдахин. Моё неугомонное сокровище лежало на подушках в окружении высохших медовых роз и пучков целебных трав.

Бледная, истощённая и хрупкая до невозможности. От одного взгляда на неё и чернильные разводы, кляксами растекающиеся по белоснежному шёлку кожи, внутри закипали ярость и невыносимая, разрывающая на части боль. Я едва сдерживался от оборота и желания испепелить весь замок вместе с обитателями, ведь один из них посмел напасть на мою возлюбленную.

В теории всё указывало на Балтимеров. Откровения духов окончательно развеяли сомнения. Моя магия была чистейшей отравой для менталистов-кукловодов, безликих шаманов и прочих магов, балующихся запрещёнными управляющими плетениями.

Мари всё верно просчитала. Шарахаться от флёра штормовой энергии Тереза могла лишь в одном случае, если пыталась колдовать в саду или в течение последних суток использовала марионеточную магию. Но беда в том, что теперь этого не доказать.

Приступ принцессы сопровождался мощнейшим выбросом стихийной силы. «Взрывная» волна смела все улики и начисто стёрла магические следы. Я до сих пор чуял витающие в воздухе огненные искорки.

– Сколько роз Мари взяла на прогулку? – уточнил, пытаясь успокоиться. Злость накрывала штормовыми волнами, но для расследования нужна холодная голова. Впрочем, как и для донорства магии. Если хочу насытить вторую ипостась принцессы энергией, нужно для начала успокоиться самому.

– Оба букета. Одну сразу прикрепила к корсету, остальные носила в кольце-хранилище, – отчиталась Люсьена, – я заранее обрезала бутоны так, чтобы быстро крепить к платью.

– Мари не хотела оставаться без защиты, но боялась, что кто-то услышит шлейф грозовой магии, – добавил Гортензий, – она меняла цветы на платье по мере того, как в них заканчивалась Сила.

– Теперь понятно, каким образом вы догадались о её планах, – вздохнул, устало потерев переносицу.

Картина случившегося потихоньку прояснялась, с каждой минутой наполняясь новыми деталями. Одной розой менталиста не вырубить, слишком низкая концентрация Силы, но можно раздраконить и заставить понервничать. А вот уже три бутона...

Если духи правы, то обморок леди Балтимер никак не связан с духотой. Его спровоцировала моя магия, а Мари, вероятнее всего, атаковал Бран, пытаясь защитить мать от целителей. Похоже, хотел скрыть остаточный шлейф управляющего плетения или... татуировки безликой?

Последняя догадка была сродни безумию. В империи культ Мёртвого пламени был вне закона, на протяжении веков его последователей безжалостно уничтожали. Последнего шамана здесь видели лет триста назад, если не больше. Но в Вэрселии, где Тереза долгие годы работала дипломатом, безликие до сих пор плели свою гнилую паутину.

Жаль вмешательство Мари дало врагам сумасшедшую фору... Приди она с догадками ко мне, я бы спровоцировал Терезу и поймал с поличным. Теперь тварь заляжет на дно и доказать её вину будет очень сложно.

Могущественные безликие умели прятать татуировки и «призывали» их только во время колдовства. После они мерцали на их руках несмываемой «уликой». Но с учетом прошедшего времени мы ничего не обнаружим, даже если прямо сейчас ворвёмся в апартаменты Балтимеров.

Впрочем, последнее было неосуществимо. Высокий статус Балтимеров и родство её мужа с императором Вэрселии не позволяли действовать грубо. Ошибка может стоить нам мирного договора с Туманным краем.

М-да... ни доказательств, ни зацепок. Даже найденный Гарудом гребень не может считаться уликой, ведь змей украл его во время незаконной слежки. А кроме него в нашем распоряжении только слова и догадки. Впрочем, бывало и сложнее, не привыкать.

– Ортега, покажи духам гребень, – попросил, присаживаясь на край постели и призывая несколько осветительных огней. Аура Мари моментально на них среагировала, высушила досуха и потянулась к моему зверю.

Кадир довольно заурчал. Наша магия прошла очередную проверку на парность и идеальную совместимость.

– Гребень? – недоумённо переспросила Люсьена.

– Да, пойдёмте в кабинет, я всё объясню, – Ортега подхватил истощённых духов на руки и направился в соседнюю комнату, позволяя нам с Мари хоть немного побыть наедине.

ГЛАВА 26: Небо в твоих глазах

(Марианна)

Боль просачивалась сквозь кожу, оплетая удушливым коконом и лавой растекаясь по венам. Она пульсировала и бурлила, опаляла своими всполохами и яростно билась в оковах блокиратора, пытаясь разорвать их, уничтожить изнутри. Я костьми чувствовала каждый удар по артефакту и каждую трещинку на его щитах.

Магия ломала меня, убивала, причиняя невыносимые страдания, но едва отступало пламя, приходила Тьма... и она была стократ страшнее!

К боли я привыкла, почти сроднилась с ней. За долгие годы она стала моим неизменным спутником. Я видела все её оттенки и умела терпеть. Знала, как встречать агонию и выныривать из её омута, пробиваясь навстречу плетениям целителей.

Я ненавидела боль, но не боялась её. В отличие от Тьмы, манившей и затягивавшей меня в свои ядовитые сети.

Она звала, гипнотизировала, пыталась подчинить. Хотела стереть воспоминания о прошлой жизни. Уговаривала довериться ей, обещала немыслимое могущество. Лгала и соблазняла. Угрожала, когда я пыталась сбежать от неё по стальным нитям паутины и нырнуть обратно в родное пламя - губительное и спасительное одновременно.

Огонь, что с рождения сжигал меня, теперь стал единственной защитой. Щитом, закрывающим от липких щупалец монстра, похожего одновременно на огромного паука и осьминога.

Он следовал за мной по пятам, снова называя своей королевой. А я бежала, бежала и бежала, боясь хоть на миг остановиться и угодить в его сети. Лучше смерть, чем такой венец!

Не знаю, сколько времени всё продолжалось... я потерялась в часах и минутах. Казалось, вечность блуждаю во Тьме и пламени.

Когда сквозь пелену агонии и боли пробился первый светлый лучик, я вздрогнула, недоверчиво сжавшись в комочек. Испугалась, что это морок или очередная ловушка чудовища. Оно уже не раз пыталось обмануть меня, выманив за пределы огненного купола.

– Рр-р-а-а-ргх! – знакомое рычание, яростное и безгранично родное словно удар клинка рассекло шёлковую пелену мрака.

– Саиф! – я сразу узнала СВОЕГО дракона и, забыв обо всём, помчала ему навстречу.

– Тша-а-ар! – тварь позади взвыла. Почуяла, что добыча уходит и, забыв об осторожности кинулась на огненный щит. – Тьаа-а-ар!

Боль нахлынула штормовой волной, выкручивая кости, а вой раненого чудовища лезвием скользнул по перепонкам, оглушая и отрезвляя одновременно. Страх остаться наедине с монстром придал сил, помогая преодолеть боль и продолжить забег.

– Тьаа-а-ар! – новый вопль,