Я пробежалась по листку взглядом и, пока читала, вспоминала дурацкий сон, который на деле оказался явью.

– Мерзавец провернул то, на что я не отваживался, – не то со злостью, не то с досадой отозвался Эндер.

– Ну, Родингер не страдает лишним благородством, а про угрызения совести вообще не уверена, что слышал. – Я ещё раз перечитала своеобразную прощальную записку.

Вольмар советовал Делагарди с утра пораньше наведаться в местный морг и уточнить, не воскресла ли некая мисти Меллоу. Горничная одной богатенькой леди, прибывшей на горный курорт, чтобы оздоровиться и надышаться свежим воздухом. Бедная служанка вчера вечером скончалась при непонятных и весьма загадочных обстоятельствах. Больше о причине смерти пока что ничего известно не было, местному патологоанатому вчера было не до служанок, морг ломился от трупов преступников и искажённых, поэтому о девушке забыли. А сегодня, когда Эндер примчался в морг, выяснилось, что та дышит!

– Ещё не очнулась, но… – Он снова прошёлся по мне долгим, внимательным взглядом, словно сомневался, что это действительно я, а не Раннвей. После чего с жаром, почти яростно сжал в объятиях. Прошептал, губами касаясь щеки, виска, мочки уха: – Словами не передать, как я рад, что ты здесь, а не там!

– Не понравилась служанка? – я тихонько хмыкнула.

Отстранившись, дракон воскликнул:

– Ты разве меня не слышала? Она не очнулась и неизвестно, очнётся ли. Я распорядился, чтобы её перевезли в Гратцвиг, за ней будут присматривать. Но если бы это была ты… – Он запнулся на миг, словно ему не хватало воздуха, а потом, прижавшись лбом к моему лбу, чуть слышно продолжил: – Я слишком много раз мог тебя потерять. Слишком много… А вчера мне было страшно как никогда. Думал, с ума сойду, если не найду тебя. Вас! И сегодня, когда понял, что он натворил… – Дракон осёкся и прорычал снова: – Убью Родингера!

– За что? – Я мягко его коснулась, обводя пальцами хмурые черты лица, в которые уже давно и бесповоротно влюбилась по уши. В каждую морщинку, в мрачный прищур и напряжённо поджатые губы. – За его помощь?

– За то, что рискнул тобой. Полез, куда его не просили!

– А сам бы ты не решился. Боялся бы за меня, переживал за неё, – отметила тихо. – Я бы так и осталась гостьей в этом теле. Или вообще исчезла бы. Можно сказать, Вольмар сделал нам одолжение.

Не уверена, что смогла его переубедить, но хотя бы немного успокоила. Делагарди взял моё лицо в ладони: сильные, мягкие, тёплые, и, глядя прямо в глаза, хрипло, с волнением признался:

– Я бы любил тебя в любом теле. Это, другое… Неважно! Главное, чтобы ты всегда была со мной, Женя.

– До истечения нашего договора? – ляпнула зачем-то.

Понимала, что мы оба уже давно забыли о том давнем соглашении. И теперь, когда я – это я, уже точно не будем его придерживаться.

– Предлагаю продлить, – шепнул дракон мне в губы. Дотронулся нежным поцелуем, одним лишь этим прикосновением вызывая во всём теле дрожь, какой-то невероятный трепет.

– На сколько?

Он заглянул мне в глаза и, прежде чем снова поцеловать, с улыбкой сказал:

– Длиною в жизнь, думаю, устроит нас обоих.

* * *

Тем же утром мы с Эдвиной, охраняемые Рейером и другими полицейскими, вернулись в столицу. Увы, Эндеру пришлось остаться: искажённые сами себя не поймают и самоубиваться тоже вряд ли станут. Он и ещё несколько столичных палачей открыли охоту за чудовищами, а нам с Эдвиной оставалось надеяться, что это всё быстро закончится. Закончится страшная история, начатая страшными людьми, а точнее, драконами: Гиллеаном, Шанетт и теми, кто был с ними в сговоре. Из-за них погибли родители Эдвины, напарник Нильса, члены парламента, молодой следователь, приставленный следить за Флемингом, помощница портнихи и бог его знает сколько ещё жертв осталось на их совести.

Из-за них едва не скончался король, а Кармар чуть не оказался в руках сумасшедшей: Шанетт или Корделии. Флеминг прочила трон себе, её величество была уверена, что милая блондинка передаст Сокровище ей. Корделия собиралась на ритуал, когда её взяли под стражу. Милая блондинка её обыграла, отправив королю анонимное признание, в котором подробно рассказала, как долго и чем травила его любимая супруга с подачи Гиллеана. Теперь Корделию ждёт суд, а короля долгое лечение. Целители не дают гарантий, что поможет – слишком долго на него воздействовали, – но будут пробовать. Ради Вильхельма и во благо Кармара.

Об этом рассказал Рейер, из кожи вон лезший, чтобы во время обратной дороги мы не скучали. Напарник Эндера болтал без умолку и всё пытался закормить нас сладостями. Видимо, надеялся, что глюкоза поможет справиться с тревогой за Делагарди.

– Попробуй хотя бы это пирожное, – рекламировал Эдвине уже не знаю какую по счёту сладость. Но девочка лишь качала головой и с грустным видом смотрела в окно, на облачные пейзажи.

Со мной она почти не разговаривала, и я пока молчала. Мне многое предстоит ей рассказать, многое объяснить, а главное – попросить прощение за то, что так долго от неё пряталась. Но не при Рейере. Потом. Когда будем дома. Вдвоём.

– Гастфер сказал, что в ближайшее время больше никаких испытаний. Ваш директор не на шутку испугался, и его можно понять: прямо у него из-под носа выкрали ученицу с наставницей. Но, как по мне, могли бы дать Эдвине высший балл! Это же надо, так разобраться с белобрысой мерзавкой! А ведь до недавнего времени мы были уверены, что на искажённых не действует магия… Вы и правда настоящее сокровище, мисти!

О своей помощи в расправе над стервой я скромно промолчала. Все решили, что Эдвина воздействовала на искажённых даром внушения, и замечательно. О другом нашем даре, даре зрящих, пусть и дальше не догадываются. Хватит с меня сыскной деятельности, а Эдвине такая жизнь не нужна подавно.

Дома нас встречала вся прислуга полным составом. У Илмы и нескольких служанок лица опухли от слёз, другие девушки и Вернер выглядели ещё бледнее Вильмы. Бальдер старался казаться невозмутимым, но был первым, кто бросился обнимать Эдвину. Опомнившись, поднялся с колен и собирался мне поклониться, но я оказалась шустрее. Потянулась к нему, за своей порцией объятий, и тихо сказала:

– С нами всё хорошо. И Эндер скоро вернётся. Ты же знаешь, какой он.

– Мы из газет узнали, что вас украли. Я чуть не умер тут от переживаний… – обмолвился дворецкий, правда, уже спустя секунду снова стал прежним невозмутимым букой. Отстранившись, повернулся к прислуге: – И что за безмолвная сцена? Долго стоять будете? Между прочим, леди