готовился к сражению. Прекхард, не желая выглядеть слабее, поднял свой искалеченный щит и копьё. Понимая, что этот бой может стать для него последним, он торжественно привязал знамя своего легиона к наконечнику копья, как символ своей верности.

Малдуст, осознавший, что больше всех настаивал на продолжении поисков, виновато вздохнул и поднял глаза к солнцу. Оно ослепляло его своим ярким светом, как будто прощаясь.

Далекий звук боевого горна прозвучал как сигнал к наступлению. Этот звук был незнаком никому: ни пирату из Умбара, ни легионеру харадрим, ни эльфу из далеких западных земель, ни майарам, ни даже черным нуменорцам.

Сквозь песчаные дюны стремительно мчалась клином колонна всадников на причудливых животных, которые издалека напоминали то ли лошадей, то ли что-то иное. Неизвестные всадники были закутаны в тканевые балахоны, скрывающие их лица и тела. Их появление стало полной неожиданностью для Малантура и его людей. Со стороны майаров и их спутников, этот всаднический клин мог двигаться незаметно среди холмов, но черные нуменорцы находились на вершине одного из них, что давало им возможность обозревать округу на значительное расстояние.

Однако внимание на странных всадников они обратили лишь после сигнала горна. На черных нуменорцев обрушился град метательных дротиков. Тени от их древков внушали не меньший страх, чем сами снаряды, ведь их размер предвещал, какое смертоносное оружие сейчас обрушится на головы.

На верблюдах черные рыцари выглядели неприступными в своей темной броне, способной выдержать даже прямое попадание метательного копья. Но количество приближающихся снарядов было столь велико, что некоторые из них, все же смогли пробить защиту и поразить нескольких латников. Острые и жестокие, словно клыки диких зверей, метательные копья пронзали прочный металл и мягкую плоть, скрывающуюся за ним.

Несмотря на мужество и стойкость, многие рыцари не смогли избежать агонии; их предсмертные крики эхом раздавались по пустыне. Алая и яркая кровь, вытекающая из-под черных доспехов на фоне желтого песка, смешивалась с кровью верховых животных, на которых сидели черные нуменорцы. Верблюды, обладавшие лишь голой шерстью в качестве защиты, оказались наиболее уязвимыми целями и падали один за другим, визжа от боли.

Загадочные всадники не стремились к ближнему бою с черными нуменорцами, вместо этого заманивали их за собой в ту сторону, откуда пришли. Возмущенный нападением, Малантур был вынужден реагировать. Он отдал приказ преследовать этих наглецов и лично повел оставшихся верхом воинов в бой, среди которых были Дуф и Шани.

Оставшиеся без верблюдов черные нуменорцы обнажили мечи и щиты. Поняв, что нет смысла пытаться гнаться за всадниками по песчаной равнине в тяжелых доспехах, они устремились к беглецам, которых преследовали.

Тем временем Володус, испытывая те же чувства, что и его соратники, пятился назад, не отрывая взгляда от приближающихся всадников с севера. В какой-то момент он ощутил под ногами странную поверхность, которая показалась ему не песком. Опустив взгляд вниз, он едва не остался без слов от удивления: перед ним раскинулась зелёная трава. Обернувшись, он был охвачен восторгом и недоумением, настолько, что потерял дар речи.

Неожиданно, вместо бескрайней пустыни, которая всего мгновение назад простиралась за их спинами, перед ними возникла зелёная длань, полная густой травы, деревьев, кустов и цветов.

Не в силах преодолеть свою немоту, Володус потянулся к стоящему рядом, чтобы привлечь его внимание к этому чудесному зрелищу. Он дотянулся до Малдуста, который, развернувшись, запрокинул голову так высоко, что его затылок касался спины, пытаясь разглядеть вершины деревьев. Восторг и замешательство на лице старика были не менее сильными, чем у Володуса, но он смог произнести два слова:

«Зеленый горизонт…» — тихо и с благоговением произнес Малдуст.

Глава VI

Под кронами леса и звезд

§1. Спасение откуда не ждали

§2. Дорога печали

§3. Вокруг таинственного пруда

§4. Чары, охраняющие проход

§5. Опасность откуда не ждали

§6. Не всегда мудрость приходит с годами

§1. Спасение откуда не ждали

Сказочное появление огромного зеленого массива, возникшего из ниоткуда, казалось невероятным. Сложно было поверить, что это не сон. Но это произошло на самом деле, прямо за спинами майаров и их спутников. Ведомые таинственным чувством любопытства, волшебники, что тысячелетиями бродили по Средиземью, наконец-то оказались на пороге получения ответов, позабывшие о своих истинных сущностях.

Сны Володуса и Малдуста, похожие, но различающиеся в нюансах, побудили их отправиться в этот путь. Однако их мотивы были далеки от единства. Володус, утопая в неоднозначных шутках, искал в них смысл, который однажды наполнял его жизнь. На протяжении нескольких эпох он стремился только к удовольствию, и забыв истинные ценностные ориентиры, стал лишь пустой оболочкой, заполняемой мимолетными радостями.

Чарующий лес и загадочная женщина из его снов пробудили в нем не только любопытство, но и давние, затерянные воспоминания, на которые он не обратил внимания. Он искал итильдин не ради выполнения загадочной просьбы, но в надежде обрести что-то новое, неизведанное, что могло бы вновь подарить ему удовольствие.

Малдуст, в свою очередь, тоже помнил годы своей жизни, тянущиеся на многие тысячелетия. Он полностью помнил начало третьей эпохи и смутно вспоминал вторую, но, на самом деле, скитался по Средиземью гораздо дольше. Главное отличие между магами заключалось в том, что, впервые сбившись со своего изначального пути, Малдуст не искал одного только удовлетворения земных потребностей. В те далекие времена, уже давно выпали из его памяти, его душа страдала в поисках утешения и укрытия, которые он не мог больше найти там, откуда пришел. Бродя по извивающимся дорогам судьбы, он нашел смысл жизни в духовном наставлении народа истерлингов, а точнее, одной из его частей — племени Дракона.

Малдуст и сам не мог вспомнить, когда и как впервые столкнулся с истерлингами, но эта встреча оказала глубокое влияние на их общую судьбу. Племя Дракона обрело в нем надежного защитника, который в трудные времена оберегал их своей мудростью и, если это было необходимо, волшебством, хотя к последнему он прибегал крайне редко. Для самого Малдуста этот народ, заменил ему утраченное чувство родни. Его образ жизни, отрешенный и одинокий, воспринимался окружающими как жизнь отшельника, однако это не смущало его: он был удовлетворен осознанием своей значимости. Традиция передавать ему на попечение наследника вождя лишь подчеркивала эту важность.

Именно тревога о судьбе этого народа стала основным стимулом для его путешествия. «От твоих решений будет зависеть судьба народа, так полюбившего тебя», — эти слова, произнесенные посланницей из его сна, не давали ему покоя. Необъяснимая ностальгия по этой таинственной женщине только