— Тогда я буду искать… — приходит ее мгновенный ответ.

Ее вздох в трубке — эхо моего, может быть, нам обеим нужно было услышать друг друга сегодня.

— Ты в порядке? — Обеспокоенно спрашиваю я.

— Я собиралась спросить тебя о том же, — отвечает она, издавая то, что может быть только самодовольным смешком. Но она не отвечает на вопрос, как и я. В конце концов, мы действительно одинаковы.

Некоторое время мы сидим в тишине, тяжесть нашей взаимной озабоченности висит в воздухе. Наконец, Шона заговаривает.

— Пожалуйста, будь осторожна, и заботься прежде всего о себе. То, что ты там делаешь, — на втором месте.

Ее слова вызывают у меня растущее беспокойство. Она всегда была из тех, кто с головой бросается в расследование. Она не из тех, кто советует мне быть осторожной, она из тех, кто советует мне искать приключений. Как только я хочу нажать на нее, пытаясь заставить ее рассказать мне, что происходит, она прочищает горло.

— Прости, мне нужно идти, я люблю тебя, — тихо говорит она. Мы коротко прощаемся, прежде чем линия обрывается.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь избавиться от беспокойства. Шона такая же способная, как и я, и у нас есть свои кодовые слова, если нам нужно поднять тревогу. Она не произнесла ни одного из них. Может быть, она просто так же озабочена своим расследованием, как и я своим.

Отбрасывая мысли прочь, поскольку сейчас я не могу разобраться в этой ситуации, я кладу телефон на стол и смотрю на стену, заполненную моими заметками и фотографиями жертв. Список в центре привлекает мое внимание — двенадцать имен — хотя я знаю, что могу вычеркнуть по крайней мере одно из них прямо сейчас.

Теперь, когда я знаю, что Каин и Авель не убивали туристок, мне становится интересно, имели ли отношение ответы, которые я получила от них ранее, к ним самим или к делу, которое я расследую. Взяв телефон, я снова открываю сообщения. Одно из них особенно выделяется, поэтому я набираю новое сообщение и нажимаю “Отправить”.

Вы сказали в наших сообщениях, что был какой-то катализатор, вы говорили о вас двоих или о серийном убийце?

Как обычно, мне нужно всего лишь немного подождать, прежде чем приходит ответ.

ПСИХОПАТЫ-ПРЕСЛЕДОВАТЕЛИ В МАСКАХ

Оба варианта верны. Но, в отличие от других, наш не был причиной убийств. Были события, которые привели нас в движение, но именно наша ДНК предопределила тьму внутри нас.

Мы снова играем в “Двадцать вопросов”, маленькая тень? Ты знаешь, что за вопросы приходится платить.

Я раздражаюсь от этого напоминания: мне следовало знать, что я не получу информацию бесплатно. Но в данный момент, возможно, любая цена, которую они назначат, будет стоить того, чтобы получить ответы.

Я заплачу.

ПСИХОПАТЫ-ПРЕСЛЕДОВАТЕЛИ В МАСКАХ

Ты уверена, дорогая девочка? Помни, плата не всегда будет такой простой, как вопрос.

Мгновение я колеблюсь, мое сердце учащенно бьется. Судя по формулировке, на другом конце телефона Каин. Авель тоже там? Могут ли они попросить что-то, чего я не смогу дать? Соглашусь ли я на что-то, на что в обычной ситуации не согласилась бы?

Думаю, в этом весь их смысл. Они хотят, чтобы я приняла ту часть себя, которую до сих пор держала взаперти.

Они уже заявляют, что я принадлежу им, у меня даже на руке выжжено то, что, как я могу только предположить, является их клеймом. Насколько, блядь, глубже я могу запутаться в их извращенной паутине? Позволят ли они мне вообще вернуться домой, когда я разберусь с этим делом? Хочу ли я этого?

Уверена

ПСИХОПАТЫ-ПРЕСЛЕДОВАТЕЛИ В МАСКАХ

Хорошая девочка. За клеймом на твоей руке нужно ухаживать. Очисти его и оставь открытым. В ванной есть все необходимое.

Я раздраженно фыркаю. Я не думала, что они ответят именно так, и это означает, что мне придется потратить время на то, чтобы сделать то, что они просят, вместо того чтобы задать больше вопросов. Но я знаю, что, если я этого не сделаю, они не продолжат игру. Это снова проверка, чтобы увидеть, заплачу ли я запрошенную цену.

Да, сэр.

ПСИХОПАТЫ-ПРЕСЛЕДОВАТЕЛИ В МАСКАХ

Не играй в эту игру, Гидесса. Или клеймо на твоей руке будет наименьшей из твоих проблем.

Я качаю головой, раздосадованная загадочными предупреждениями и приказами Каина. Чистка и уход за клеймом на руке становятся моей неотложной задачей, хотя в голове крутятся вопросы и неуверенность.

Пока я нехотя следую указаниям Каина, ощущение, что за мной наблюдают, снова щекочет мою кожу. Я уже сотню раз прочесывала это место в поисках камер, как они могут меня видеть? Я словно чувствую, что они все время наблюдают за мной. Ждут.

Как только клеймо очищено, я возвращаюсь в кабинет, снимая футболку, чтобы рана оставалась открытой. Я смотрю на свой телефон, отчаянно желая узнать больше подробностей о мужчинах под масками. Но как бы сильно я ни хотела узнать о них больше, сначала мне нужно найти серийного убийцу.

Почему убийца нападает на туристок?

ПСИХОПАТЫ-ПРЕСЛЕДОВАТЕЛИ В МАСКАХ

Не так важно, что они туристки, как то, что они бездомные, или, точнее, отсутствие кого-либо, кому было бы небезразлично, что они исчезнут. Некому будет прийти в полицейский участок и подать заявление о пропаже человека…

У меня сердце заколотилось, когда они упомянули об этом, потому что я именно так и поступила сегодня утром.

Но вы ведь знаете, почему я это сделала?

ПСИХОПАТЫ-ПРЕСЛЕДОВАТЕЛИ В МАСКАХ

Мы знаем.

Почему ты так сопротивлялся тому, чтобы принять часть своей сущности?

Печаль угрожает захлестнуть меня, когда я думаю об ответе на их вопрос. Я надеялась на простые вопросы, простые задачи, но мне следовало прислушаться к их предупреждению. В ответе, которого они просят, нет ничего простого. Но, возможно, я смогу сделать свой ответ простым.

Принятие тьмы не всегда заканчивается хорошо. Не все способны справиться с тьмой внутри меня, и в прошлом они не справлялись. Зачем рисковать, если я знаю, чем это неизбежно закончится?

ПСИХОПАТЫ-ПРЕСЛЕДОВАТЕЛИ В МАСКАХ

Почему бы не рискнуть ради шанса на счастье? Ради шанса на любовь, которую, как ты боишься, никогда не найдешь?

Потому что я видела, к чему это приводит. Дело не в том, чтобы рисковать счастьем, а в том, чтобы избежать боли, которую оно причиняет.

ПСИХОПАТЫ-ПРЕСЛЕДОВАТЕЛИ В МАСКАХ

Но что, если эта боль — лишь начало чего-то прекрасного? Любви, большей, чем ты когда-либо знала, связи, более глубокой, чем любая другая?

Такая любовь — это сказка. Моим