Ухватившись за облезлый планширь, он перешагнул на палубу, отозвавшуюся гулким металлическим эхом, прошёл до кормы, где находился короткий трап, ведущий в салон, спустился по ступенькам и, собираясь с мыслями, остановился перед тяжёлым водонепроницаемым люком.

Люк был выкрашен ярко-синей судовой эмалью и выкрашен совсем недавно. Это казалось странным, так как с берега вход в салон не просматривался, и было непонятно, зачем приводить в порядок отдельный элемент судна, тогда как всё остальное пребывало в полном запустении.

Но сейчас Сомова заботило совсем иное.

«Господи, только бы она была здесь!» — он неумело перекрестился и потянул тяжёлую дверь на себя.

Люк, ворчливо проскрипев, открылся. Узкий захламлённый коридор-тамбур оканчивался ещё одной дверью. А за ней…

Некоторое время Сомов оторопело стоял на пороге, пытаясь осмыслить увиденное.

Великолепием внутреннего убранства «Каприз» мог на равных конкурировать со своими дорогущими собратьями по набережной. Материалы (полированное дерево, белая кожа, дорогой пластик), мебель и освещение — всё в интерьере было подобрано с большим вкусом и знанием дела. Стёкла иллюминаторов были плотно закрыты выдвижными пластиковыми шторками.

Бурцев в полурастёгнутой белоснежной рубахе полулежал на низком кожаном диванчике с портативным вапорайзером в руке. Внутри стеклянной колбы-шара клубился пар, сочный запах марихуаны поглотил все прочие запахи в салоне.

Генерал был не один.

В кресле перед журнальным столиком сидел незнакомый человек в дорогом чёрном костюме. Его безбровое лицо отличалось болезненной бледностью. Острые скулы, бескровные губы и тёмные ореолы глазниц придавали его лысой голове неприятное сходство с черепом мертвеца.

Насти нигде не было видно.

— Заходи, присаживайся, — Бурцев ткнул кончиком мундштука в сторону свободного кресла. — Это полковник Айдаров из Управления собственной безопасности.

Стараясь не выдавать своего волнения, Сомов подошёл к столику, щёлкнул каблуками и коротко кивнул представляясь:

— Капитан Сомов.

— Мы вас ждали, — ответил человек-тень, впившись неподвижным взглядом в лицо Сомова.

— Располагайся, — Бурцев поставил вапорайзер на пол и сел. — Разговор у нас будет очень серьёзный, и, надеюсь, за пределы этих стен он не выйдет. Глушилку я включил. Можем начинать.

Сомов опустился в глубокое кожаное кресло напротив странного полковника.

— Вы знаете, зачем вас сюда вызвали? — вкрадчиво спросил безопасник, не отрывая своего гипнотического взгляда от Сомова.

— Так точно! — ответил Сомов.

— Сразу хочу сказать, я был категорически против этой встречи. Вы даже представить себе не можете, насколько это опасно для всех нас. Только благодаря господину генералу…

— Ладно, Хорен Евгеньевич, — перебил Бурцев. — Капитан ответственный сотрудник и всё понимает. И потом, это дело, каким бы секретным оно ни было, касается его лично. Поэтому давайте опустим прелюдию и перейдём сразу к существу вопроса. Чем быстрее мы всё уладим, тем лучше для всех нас.

— Хорошо, — безбровое лицо полковника оставалось непроницаемым. — Тогда слушайте меня, капитан, и не перебивайте. Ваша супруга Анастасия жар Пяйвенен жива и здорова…

Сердце Сомова радостно вздрогнуло.

— … В настоящее время она находится под защитой. Нам пришлось сымитировать её гибель, чтобы отвести от неё угрозу реального физического устранения. Всего я вам рассказать не могу, но скажу так — в наших рядах выявлена группа высокопоставленных сотрудников, которые затевают силовую смену действующего режима власти.

Сомов бросил настороженный взгляд на генерала.

Едва приметным кивком Бурцев подтвердил слова безопасника.

— Отец Анастасии Игоревны, — продолжал полковник бесцветным голосом, — в своё время сотрудничал с нами по этому делу. Собственно, во многом благодаря именно ему и удалось выявить группу предателей. И у нас есть все основания подозревать, что его смерть была не случайной.

Вспомнились те стихотворные строки, что процитировал Игорь Николаевич в их последнюю встречу: «Но вас, Иуды, вас, предатели, я ненавижу больше всех!»

— Его убили?

— Я просил не перебивать.

— Извините.

— Скажите, Анастасия Игоревна обсуждала с вами смерть отца?

— Нет. Она очень переживала, но…

— Тем не менее, как выяснилось, те, кто причастен к гибели генерала Пяйвенена, уверены, что Анастасия Игоревна представляет для них угрозу. Мы вскрыли ещё не всю группу, поэтому сейчас начинать аресты было бы опрометчиво. Но нам удалось узнать, что на вашу супругу готовится покушение. Поэтому в самый последний момент мы вывели Анастасию Игоревну из-под удара. Пригласили её на встречу, пообещав утрясти вопрос с вашими, хм, карьерными проблемами…

— Я могу её увидеть?

— Не перебивайте же! — полковник впервые повысил голос. — Нет! Вы не можете с ней видеться! Она в месте, о котором знают всего несколько человек. Это для её же безопасности. Наши враги поверили в её гибель, как и вы. Вы же поверили в смерть Анастасии Игоревны?

— Да, — соврал Сомов.

— За тобой, Саша, тоже, по всей видимости, следят, — вмешался в разговор генерал. — Так что постарайся ничем не выдать себя. Смена настроения, она, знаешь ли, бросается в глаза не хуже чирья на лбу. Будь осторожен.

— Я буду, — пообещал Сомов. — Спасибо вам!

— А я, Сомов, не для тебя это сделал. Так что можешь не благодарить. — Бурцев смотрел с усмешкой. — Я же знаю, какая ты докука. Мог всё испортить. Начать, к примеру, своё расследование, хоть я и запретил. А? Скажи, что не так? Мне архивариус уже доложил о твоём визите. А мы же договаривались…

В голосе генерала обозначился упрёк.

Оправдываться Сомов не стал.

— Спутал бы нам все карты. Так что я о деле радею, а вовсе не о твоей погрязшей в унынии душе. Понятно тебе?

— Так точно!

Безопасник тем временем полез во внутренний карман своего пиджака и выудил оттуда крохотный белый прямоугольник. Он молча положил его на журнальный столик и с ледяным безразличием посмотрел на Сомова.

— Это вам. Прочтите, а после я уничтожу записку.

Сомов поспешно схватил листок. Сердце колотилось где-то под самым горлом, мешая вздохнуть и сосредоточиться.