Так у кого же ещё спросить? На заднем плане мира «Героя и Злодея» нет никого, кому Минами действительно мог бы задать такой вопрос, кроме, возможно, Савады, но Савада играет злодея и на экране, и за его пределами (по крайней мере, с точки зрения Минами), таким образом, Минами не у кого спросить совета. Что опять возвращает нас к вопросу о том. достаточно ли только примера и подражания.

Где Аристотель мог бы найти релевантность к идее подражания, так это в отношении к его предположению, что добродетель — это то, что нужно развивать скорее посредством привычек, а не через размышление, делая ударение на том, что именно в поступках развивается добродетель. Минами может читать свой сценарий, снова и снова обдумывая, как он будет делать свои трюки, но это не то же самое, что в реальности совершать эти действия. Фактически, когда он физически пытается сделать трюк, он собирает различные знания, которые он может получить, читая о трюках или размышляя о них.

Один из способов превратить что-то в привычку — делать это снова и снова так, чтобы это стало тем, что называется «второй натурой». В таком случае мы пытаемся создать что-то аналогичное мускульной памяти. Возможно, что это то, в чём упражнялся Минами, играя Ореаса в телешоу: тренировка моральных и этических мускулов.

Прекратить играть в игры

Мускульная память — это форма процессуальной памяти или, как её иногда называют, моторная память. Мы наиболее часто слышим это определение в отношении атлетики, хотя это подходит любому действию, для которого требуется эффективная моторика, например, пальцам музыканта на кларнете, чтобы вызывать различные ноты.

Повторяя мускульные движения снова и снова во время репетиций и упражнений, мы создаём долговременную мускульную память, специфичную для данной задачи, позволяющую нам впоследствии выполнять эту задачу без сознательных усилий. Исследования предполагают, что отношения между физической мускульной активностью и психологическим или эмоциональным состоянием гораздо ближе, чем принято об этом думать,— если печальные люди просто притворяются счастливыми, их настроение действительно улучшается. Заставляя самих себя улыбаться, мы действительно начинаем чувствовать себя лучше! Так что когда мы находимся в подавленном состоянии, мы можем извлечь пользу из нашей мускульной памяти улыбки — улыбайтесь, притворяйтесь счастливыми и вы будете счастливы (или, по крайней мере, более счастливы, чем были до этого). Может быть, мы всего лишь актеры, подобно людям, которые снимаются в «Воинах межпространственной воздушной гвардии», и мы станем лучшими людьми, просто действуя, как они.

Минами ежедневно подражает добродетельности Ореаса, играя его роль, и это выступает в качестве тренировки. Вопрос заключается в том, может ли тренировка создать моральный или этический эквивалент «мускульной памяти», которая в результате заставит Минами принимать добродетельные решения, когда он сталкивается с такой ситуацией, которой нет в сценарии. Это не так уж отличается от принятого в военных силах США «морального кодекса памяти». Зона военных действий и сражение могут стать полем морально неопределённых обстоятельств, и тренировка солдат нужна для того, чтобы они могли принимать моральные и этические решения на уровне привычки, и это увеличивает шансы, что солдат будет действовать более этично.

Мы говорим о типе приобретённого рефлекса, больше чем психологически обусловленном принуждением офицеров (как у солдат), которое приходит во время тренировок. Подумайте об этих полицейских шоу, когда мы видим, как наш герой стреляет по мишеням — он целится не в яблочко, а в силуэты, похожие на людей. Следующий шаг — поставить офицера в более динамичную ситуацию, такую, как ролевая игра, где он сможет сталкиваться с всплывающими силуэтами (и стрелять в них). Такая выработка условного рефлекса создаёт мускульную память: видишь мишень в форме человека — стреляй. Почему? Чтобы преодолеть любую прочно укоренившуюся позицию не убивать людей. В нашей повседневной жизни мы можем считать, что убивать других людей — это нехорошо, но в перестрелке или на поле боя такое мнение приведёт к тому, что мы будем убиты. Так, постоянно повторяющаяся тренировка может полностью аннулировать наше естественное нежелание убивать (или делать что-либо другое, что мы прежде считали неэтичным), словно теперь мы думаем, что это хорошо. Альтер эго Минами — Ореас — без колебания уничтожает врагов.

Так, еженедельные эпизоды в «Воинах межпространственной воздушной гвардии» действуют как серия тренировок: Минами практикуется в одних и тех же действиях снова и снова, он учится быть героем, потому что так написано в сценарии. Нравственно закодированная память и другие эквиваленты мускульной памяти могут предположить, что делать «правильные» вещи становится таким зафиксированным в уме, что в результате, когда наступает время столкнуться с ситуацией, которой нет в сценарии, Минами скорее всего будет действовать, как герой, даже не успев подумать о том, что он делает.

Аристотель будет смущён, по крайней мере, одним аспектом этого — идеей, что целью здесь является то, чтобы моральное или этическое действие происходило без размышления. Если привычка поступать хорошо укоренилась так глубоко, что Минами не приходится даже думать об этом, он не является по-настоящему хорошим человеком, он просто был натренирован кем-то (автором сценария, режиссёром) выполнять то, что они посчитали хорошим. Фактически, когда Минами решает не думать о том, что он делает в сцене, он больше не думает о хореографии боя (которая спланирована так, чтобы выглядеть опасной, но при этом не повредить актерам) и по-настоящему ранит Саваду. Просто играть роль хорошего, не думая о том, что делаешь,— ещё не делает нас хорошими, и на самом деле может) в результате привести к чему-то плохому или причинить кому-то боль. Есть разница между результатом и процессом, и Аристотель сказал бы, что процессу следует уделить больше внимания.

Все в гневе на домохозяек и молодых девушек

Аристотель верил, что все мы, даже Минами, рождены с потенциальной возможностью стать добродетельными. Даже современная криминальная юстиция в Греции, Японии и США базируется на похожих идеях, что все мы несём ответственность за наш выбор и наши действия, и, следовательно, плохое поведение может быть реабилитировано — мы можем измениться. Хотя дебаты на эту тему продолжались в течение столетий и исходили с совершенно разных точек зрения, по-прежнему нет консенсуса по вопросу, являемся ли мы от рождения по своей сути хорошими или плохими, или наоборот. Изначально мы чистая доска — tabula rasa, а потом вдохновляемся нашим окружением и начинаем писать свой выбор и свои поступки на этой доске, или мир пишет свои обстоятельства, которые делают нас хорошими или плохими? Согласно греческой мифологии, Рок предопределяет в момент нашего рождения количество плохого и хорошего в нас; все