Комната была пуста. У противоположной стены стояли еще две кровати. Судя по всему, он находился в помещении для больных. Лекарь отсутствовал. Скосив взгляд вниз, он осмотрел левую руку. Она была плотно перебинтована. Сквозь ткань проступили бурые пятна крови. Девадат поморщился. От демона ему сильно досталось.

Свесив ноги с кровати, он сел. Голова слегка закружилась. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. Вроде немного полегчало, однако покоя не давала сильная слабость. Тем не менее, опираясь об изголовье, Девадат поднялся. Очередной приступ головокружения заставил соседние кровати двоиться в глазах. Бывший верховный жрец почувствовал легкую дрожь во всем теле.

— Мне надо идти, — тихо прошептал он, отпуская изголовье.

С минуту он просто ждал, пока приступ пройдет, а зрение восстановится. А затем на ватных ногах медленно направился в сторону выхода.

***

— Верховный жрец Чудамани? — изумился Гириш.

По толпе пронесся шепот.

— Что здесь происходит? — нахмурив темные брови, спросил тот. — Кто этот человек и за что его задерживают?

— Панишвар это, Ваша Светлость, — проговорил Гопал.

— Хозяин свинофермы? — уточнил Чудамани.

— Верно.

— За что задержан?

— За нарушение общественного порядка, — произнес Гириш.

— И за распространение ереси! — добавил Гопал.

— Вот как? — хмыкнул Чудамани.

— Не правда! — кто-то выкрикнул из толпы. — Панишвар дело говорит.

Чудамани поднял вверх руку, требуя жителей успокоиться. На удивление толпа его послушалась, хотя напряжение буквально летало в воздухе над рыночной площадью.

— Послушаем, что скажет сам Панишвар.

Гопал выпучил глаза:

— Но, Ваша Светлость, это же…

— Откройте ему рот! — резко перебил Чудамани.

Обреченно выдохнув, Гопал разжал пальцы, и Панишвар с силой выплюнул луковицу на мостовую:

— Покайтесь, грешники! Ибо демон пришел за вами! Покайтесь! Откажитесь от всего!

***

Преодолев узкий коридор и свернув налево, Девадат вышел на улицу. Сощурив глаза от яркого света, он огляделся. В сотне локтей от него расположилась высокая стена Цитадели. Ворота по-прежнему охраняли двое стражников. Однако вокруг было непривычно тихо. Только вдалеке продолжал заливаться своим пением козодой. Девадат слегка удивился.

«Где все? А, ладно, неважно».

Продолжая испытывать слабость, он осторожно двинулся вперед, а затем свернул налево, обходя дом лекаря и здание школы. Завернув за угол, Девадат немного отдышался и, вытерев испарину со лба, посмотрел вперед. Перед ним, локтях в пятидесяти, возвышалось огромное здание зернохранилища. Не решаясь отойти от стены здания школы, Девадат осторожно направился в сторону места хранения зерна. Приближаясь к зернохранилищу, бывший Верховный жрец немного пожалел, что демон порвал ему левую руку, а не правую. Иначе он смог бы держаться за стенку. Кожаные сандалии шаркали по земле. Слабость не позволяла ему высоко поднимать ноги.

У входа в зернохранилище дежурили двое стражников. В одинаковых белых рубахах с вырезом на левом плече и одинаковыми копьями с бронзовыми наконечниками.

«Одинаковые… они все одинаковые. Аж в глазах рябит».

Оба воина с нескрываемым любопытством наблюдали, как к ним приближается раненый пожилой человек.

— Мы можем вам чем-то помочь? — поинтересовался один из них.

Девадат остановился, снова вытирая испарину.

— Да, добрые люди. Очень нужно. Я не могу найти лекаря.

— Он должен быть в своем доме, — участливо ответил стражник.

— Я… я не нашел… — Девадат покачнулся и оперся о стену. Он почувствовал очередной приступ головокружения.

Стражник поспешно подошел к нему, а затем бросил товарищу через плечо:

— Он бредит. Я провожу его до лекаря.

— Конечно, — согласно кивнул тот.

— Идемте.

Придерживая того за поясницу, стражник повел Девадата обратно. Теперь бывший Верховный жрец мог опираться за стену правой рукой, следуя в обратном направлении.

Второй стражник с понимающим взглядом следил за тем, как его товарищ аккуратно уводит раненого беднягу. Спустя минуту осторожного движения, они скрылись за углом школы.

Он вздохнул. Сегодня здесь было непривычно тихо. Многие стражники отправились на рыночную площадь. Говорят, там что-то происходит.

«Слишком часто в последнее время там что-то происходит».

Он зевнул. Становилось ужасно скучно. Пение козодоя вдали лишь только усиливало желание отбросить копье, прислониться к стене зернохранилища и хорошенько вздремнуть.

«Пойду, проверю, что ли, как там зерно».

Мотнув головой, прогоняя сонливость, он взялся за медную ручку двери и потянул на себя. Та со скрипом, словно нехотя, отворилась. Стражник переступил порог. Внутри было прохладнее, чем на улице, но ужасно сухо. Помещение утопало в сумраке

«Здесь нужно быть осторожнее с огнем».

Он обошел первую тростниковую перегородку. Зерно лежало на месте аккуратными горками. Удовлетворительно кивнув, стражник уже хотел пройти за следующую перегородку, как вдруг услышал шорох. Он застыл и прислушался. Тихий, едва уловимый, звук повторился. Он обернулся в сторону горок зерна.

«Это еще что такое? Зерно осыпается? Или, быть может, крыса забралась? Только не крыса! Говорил же, что нам нужен еще один кот!».

Он до звона в ушах вслушался в происходящее в зернохранилище. Словно подтверждая его догадку, из-под одной из горок послышался приглушенный писк.

Стражник тихо ругнулся.

«Проклятие! Так и знал! Так и знал! Да еще и в мою смену! О, боги, и как мне искать ее в таком сумраке? Не видно ж ничего! Эх, придется зажечь факел… но здесь так сухо… это опасно! А если крыса заразная? Чумная?! Нет! Я должен ее найти. Зажгу огонь. Аккуратно. Ничего не будет. Аккуратно».

Он поспешно вышел наружу, снял просмоленный факел со стены и вооружился парочкой кремниевых камней.

«Я осторожно. Найду, раздавлю — и все будет хорошо. Вдруг она чумная?».

Глава 14

Шанкар старался не смотреть в сторону того, что осталось от некогда могучей реки Сарасвати. Грязное болото с едва заметным течением, в которое превратилась река, источало зловоние и стремительно высыхало под палящими лучами солнца. С восточного берега налетал сильный горячий ветер. Он обжигал кожу и неприятно влиял на самочувствие.

«Так быстро… она не могла пересохнуть так быстро! Это просто невозможно! Сарасвати имела еще достаточно воды. Если только… если только что-то полностью не перекрыло притоки в верховьях, окончательно сменив их направление. О, Богиня-мать, почему? Почему я не проверил это в прошлый раз?!».

Однако в глубине души Шанкар понимал, что не смог бы этого сделать в любом случае. Пробраться через джунгли, превратившиеся в топкое болото без риска остаться там навсегда не представлялось возможным. Он не смог бы дойти до притоков, даже если сильно захотел.

Воины из отряда хранили гробовое молчание. На их лицах читалась тревога и замешательство. Они начинали понимать, что долина умирает. И спасти ее уже не удастся.

— Что же с нами будет? — спросил вслух Балдев.

Он ехал впереди вместе с Шанкаром.

Охотник