коридор сомкнулся, поглощая внутри себя защищающихся стражников. Среди них оказались и Гириш с Гопалом. На них набросились с особым остервенением. Несчастные попытались оказать сопротивление, но орудовать копьями в тесноте и давке было невозможно. Спустя несколько мгновений их тела скрылись в толпе, превратившейся в неконтролируемую страшную волну, готовую снести любого, кто встанет у нее на пути. Крупный отряд копьеносцев сомкнул ряды, выстроившись в плотную линию на границе рыночной площади. Верховный жрец все еще надеялся на то, что, быть может, ситуацию удастся разрешить малой кровью. Остановить отчаявшихся людей. Но тут в воздухе вновь прозвучал хлыст, адресованный толпе.

С центра рынка раздался визгливый голос Панишвара:

— Они — приспешники демона! Они — угроза для нас!

— Отходим в Цитадель! — скомандовал Чудамани своим воинам.

Стражники стали организованно отступать. Однако жители города, в каком-то исступленном отчаянии и слепой ярости, продолжали преследовать их. Словно почувствовали слабость отступающих. Что они могут дрогнуть. Люди падали, пронзенные копьями воинов, но на их место тут же вставали другие. Кровавые реки потекли по улицам Мохенджо-Даро. А небесный свод над головами заволакивал черный дым от горевшего зернохранилища.

***

Раны оказались куда проблемнее, нежели предполагал охотник. Не серьезнее, а именно проблемнее. Особенно те, что оставила самка синха на груди своими острыми когтями. Каждый раз, как только лошадь под ним спотыкалась или сбивалась с шагу, они вскрывались и начинали кровоточить вновь. Повязка не помогала.

Балдев с опаской посматривал на охотника, но тот, вроде, уверенно держался в седле. Во всяком случае, пока.

— Нам придется задержаться, пока раны не затянутся, — сказал он, обращаясь к Шанкару.

Тот молча кивнул. Охотник и сам это прекрасно осознавал глядя, как набухают от крови бинты на груди. При виде багровеющей повязки, он досадливо сжал губы. Провал охоты на зверя не добавлял ему настроения.

«Его нет здесь. Где же он тогда? Девадат меня обманул? Или демон и вправду наслал на него ложное видение? Но зачем? И что это за загадочная телега валяется там на просеке? А, ладно. Это последнее, что нас должно сейчас волновать».

Вопросы, словно потревоженный осиный рой, вились у него в голове. Он хотел получить на них ответы, как можно скорее. Но для этого необходимо вернуться в Мохенджо-Даро, а с его ранами такое путешествие сейчас невозможно. Придется ждать, пока они затянутся… Ждать… Он не мог ждать! Не хотел ждать! Но был вынужден. И от осознания того становилось еще хуже. Подозрения, которые охотник питал в отношении бывшего Верховного жреца, вспыхнули с новой силой. Ему не нравился Девадат. Не нравился с того самого момента, как тот затеял вырубку джунглей в верховьях реки Синдху. С тех самых пор эта неприязнь только росла, подпитываемая странным поведением Девадата. То он старается отговорить Шанкара от охоты на зверя. То внезапно появляется и исчезает. Теперь это видение, посланное ему демоном. Видение, которое оказалось ложным. А было ли оно вообще? Быть может, Девадат все выдумал, чтобы заманить охотника сюда? Но зачем? С какой целью? И что это за проклятая повозка на выжженной просеке?

Шанкар застонал. Его голова раскалывалась от потока вопросов и загадок.

— Вы в порядке? — озабоченно поинтересовался Балдев.

— Да, — процедил охотник сквозь зубы, — чем быстрее мы доберемся до деревни, тем скорее я оправлюсь от ран. А вы, — тут он повернулся лицом к воину, — пошлете гонца в Мохенджо-Даро. Пусть Верховный жрец Чудамани допросит Девадата. Заодно сообщите в город, что мы не нашли зверя, зато обнаружили ту подозрительную повозку, которую видели наши дозорные севернее Хараппы.

— Та самая повозка? — переспросил Балдев.

— Да.

— Думаете, она может что-то значить?

— Понятия не имею, — честно выдавил из себя охотник, — просто сообщите об этом.

— Хорошо. Я пошлю Амрита. Он способный и смышленый малый.

— Славно, — Шанкар задумался на мгновение, а потом, поморщившись от боли, добавил, — и пусть сообщит, что долины Сарасвати больше нет.

Балдев кивнул и нервно сглотнул.

Охотник вновь уставился на дорогу. Его лицо покрыла бледность.

***

Брасид сидел на холодном полу камеры тюрьмы и угрюмо таращился на кирпичную стену. Сегодняшний день был лучше предыдущего. Анил не сотрясал воздух своими дикими воплями и завываниями. А это уже можно было посчитать за праздник.

Кузнец тяжко вздохнул. Он до сих пор не мог понять, что произошло тогда на рыночной площади. Как так получилось, что кровь оказалась на его руках? Кровь ни в чем не повинных людей?! Раз за разом Брасид возвращался в памяти к тому дню. Каждый раз кузнец прокручивал в голове одно и то же. Вот он хватается за огромный молот, думая, что в мастерскую заползла кобра. Еще досадливо ругает себя за то, что не догадался завести мангуста. Затем оборачивается, окидывая пристальным взглядом помещение кузницы. Видит подкову, лежащую рядом с чаном воды. А затем… а затем…

Брасид досадливо ударился затылком о кирпичную кладку.

«Проклятие! Не могу! Не могу вспомнить. Словно потом я уснул, а проснулся уже на дороге. Связанный и не понимающий, что происходит? О, Богиня-мать, я до сих пор не понимаю, что происходит?!».

Послышались тяжелые шаги.

Кузнец перевел угрюмый взгляд в сторону коридора. Возле двери стоял толстый тюремщик и внимательно его рассматривал. Брасид увидел во взгляде стража темницы легкое сочувствие.

— Как ты сегодня, Брасид?

— Нормально, — сухо ответил кузнец.

— Уже не хочешь переселиться в выгребную яму?

Брасид криво ухмыльнулся:

— Пока этот придурок за стенкой молчит, то все терпимо.

Тюремщик согласно кивнул:

— В этом я с тобой полностью согласен, — связка ключей звякнула на поясе, — пойду, схожу за обедом. Скоро вернусь.

— Давай, — угрюмо произнес кузнец и вновь уставился в стенку.

— Так и не вспомнил ничего?

— Нет.

— Лучше бы вспомнить…

— Знаю, — не оборачиваясь молвил кузнец, — в любом случае, я готов понести наказание, которое заслуживаю.

Тюремщик еще немного посмотрел на Брасида, потом тяжко вздохнул и направился в сторону лестницы.

Кузнец же снова вернулся к бесплодным попыткам восстановить в своей голове события того злосчастного дня.

В тот момент, когда он в очередной раз начал прокручивать в голове, как разворачивается с молотом в руке, из-за стены донесся стон.

Брасид вздрогнул и закатил глаза.

«О, нет, только не это!».

Похоже, безумный лесоруб в соседней камере готовится устроить очередное «представление» на всю темницу. Его истошные крики и вопли сводили Брасида с ума. Каждый раз, когда Анил начинал заходиться в приступе безумия, кузнец желал лишь одного — оказаться, как можно, дальше от источника этих леденящих душу звуков.

Вот и сейчас он обреченно ждал,