За долю секунды Максим прожил с Петровским его жизнь. Он увидел белокурую красавицу под колесами черного автомобиля с мигалками. Маленьких близнецов, безжизненно повисших на руках спецназовцев. Вымученную улыбку пожилой женщины, комкающие простыню пальцы и пустые упаковки обезболивающих лекарств.

Но сейчас все это не имело никакого значения. Осталась лишь беспощадная истина: «Убей врага!» И все же к молоту ненависти Максим добавил острый стилет жалости.

- Господи, как больно! – прохрипел Петровский, схватился за сердце и рухнул на пол.

Снова закричала улетающая душа. Тоннель с оглушительным звоном рассыпался мириадами сверкнувших обломков.

Максим посмотрел на Шмеля. Тот опустил ствол, в ужасе глядя на мертвого командира.

- Брось ружбайку, - равнодушно сказал Проводник. – Беги, пока мы не враги!

Шмель медленно положил оружие, попятился и пулей вылетел за дверь. Девочка с косичками опомнилась первой. Достала из кармана перочинный нож и разрезала путы на руках и ногах Проводника.

Максим взял пистолет из еще теплой руки мертвеца. Нажал на рычажок. Стволы переломились, как у ружья. Максим вставил новую обойму, пошарил в рюкзаке Петровского и достал коробку с патронами. Их осталось всего шесть.

- Теперь ясно, почему доцент не убил тебя в церкви. Такие патроны – дефицит, – подытожил майор и ехидно добавил: - Мне, конечно, вполне удобно, только я все-таки не хочу провести остаток своих дней привязанным к скамейке!

Проводник взял у девочки с косичками ножик, освободил пленников, сунул пистолет в карман и пошел к двери.

- Э! Ты куда? – закричал майор.

- В радиоцентр. За ружьем. Вы думаете, я своего железного друга здесь оставлю? Заодно и ваше принесу.

- В Зоне же нельзя идти назад, - Олеся бросилась к мужу и прижалась к нему, ёжась, словно под порывами ледяного ветра.

- Я и не собираюсь, - ответил Максим, стараясь не глядеть через плечо жены на синие губы покойника. – Здесь сходятся тысячи векторов. Выбирай любой – придешь в радиоцентр.

Проводник прошел через лес, спустился в убежище и вздрогнул. На койке сидел человек в советской военной форме. Старый знакомый: призрак начальника радиоцентра полковник Федотов.

- Привет! – сказал он. – Вернулся? Садись, погутарим!

- Я на минуту, - ответил Максим. – Ружье и рюкзак заберу и пойду.

- Составь компанию. Мне так тоскливо здесь одному. Детишки были – просто праздник.

- Что ж ты Петровского-то не обработал? – досадливо спросил Максим.

- Так глухой он. Пень пнем. Как и майор твой.

Некоторое время призрак и человек сидели молча, изредка переглядываясь. Потом Федотов предложил:

- Может, выпьешь? У меня отличный спиртяга.

- Нельзя. У меня же аллергия на алкоголь.

- Да брось! – Федотов откуда-то достал бутылку со спиртом и откупорил ее. – Ты сам на себя наговариваешь. Пей!

- Не буду!

- Будешь! – закричал полковник. – Иначе не сможешь работать моим помощником!

- А почему я вообще должен работать на тебя? У меня что, своих дел нет? - неосторожно возразил Максим.

Федотов рассвирипел. Тренированный, сильный, он схватил Проводника, швырнул на пол и попытался влить спирт ему в рот. Вонючая жидкость лилась по щекам и подбородку, но Максим ухитрился не глотнуть «белую смерть». Рванулся, полковник подставил ему подножку, навалился сверху и чувствительно приложил головой о бетон. Из глаз посыпались искры.

Максим повернул голову и вместо Федотова увидел… Церпицкого. Майор поставил Проводника на ноги.

- Спиртиком, значит, балуешься? – он показал на бутылку на полу. – Вот Олесе скажу!

- У меня сухой закон! Не надо на меня наговаривать! – Проводник ощупал шишку на лбу.

- Знаю я, какая у тебя закон, - ухмыльнулся майор, но, увидев лицо Максима, добавил: - Шучу, шучу. Но как ты храбро сражался с бутылкой – это надо было видеть.

Максим достал из шкафчика «тозик», подсоединил магазин и щелкнул затвором. Майор принес двустволку и рюкзак.

- Пока останемся здесь, - сказал Максим. – Ночь уже. С нашими подопечными ничего не случится.

- У них нет еды и воды, - нахмурился майор.

- Ничего, до утра перекантуются. Пусть заглянут в рюкзак Федотова… тьфу! Петровского, конечно. Константин Владимирович, а почему вы решили, что я в опасности? Олеся забеспокоилась?

- Нет, не Олеся, - медленно, будто смакуя каждое слово, проговорил майор. – Пацан этот, ботаник. Так и сказал: если хотите увидеть Проводника живым, бегите к нему со всех ног.

Какая-то мысль не давала Максиму покоя. Несколько минут он сидел, обхватив голову, и вдруг вспомнил. Схватил Церпицкого за плечо и выпалил:

- Константин Владимирович. В ФСБ крот! Я прочитал это в голове Петровского! Это Николай Фирсов! Я еще тогда знал: с ним что-то не так!

Майор изменился в лице:

- Счастье, что ты сказал мне! Ни в коем случае нельзя докладывать полковнику. Сожрет и костей не оставит! Не жить нам на этом свете!

- Но безопасность государства… Долг службы… - прошептал Максим.

- Я тебя породил, я тебя и убью? Детский лепет! – отрезал майор. – Никто не будет жертвовать собственным ребенком ради пафосных слов. Николая полковник прикроет и вытащит, а для этого надо устранить свидетелей. Меня, тебя и Олесю. Хочешь жить: держи язык за зубами. До поры до времени.

Максим достал из кармана пистолет Петровского и протянул майору. Тот повертел оружие и вернул Проводнику:

- Бесшумный пистолет «Гроза». Бери, тебе нужнее. Только из Зоны не выноси. Будут проблемы с патронами – звони. Я достану.

- Я вряд ли смогу… - неуверенно начал Максим.

- Сможешь! – жестко оборвал майор. – Сегодня смог и в другой раз получится! Ты попробовал на вкус ненависть! Более ты не мальчик, а взрослый мужчина!

Максим тяжко вздохнул и ушел в генераторную. Достал из шкафчика ружье и вставил магазин. Маслянисто щелкнул затвором. Патрон скользнул в ствол. Проводник прижал к себе оружие так, словно обнял после долгой разлуки лучшего друга и рухнул на койку.

Глава 14

Церпицкий разбудил Максима рано утром:

- Вставай, дружок! С постели на горшок!

Максим плеснул в лицо холодной водой, наскоро позавтракал и накинул на плечи заметно потяжелевший рюкзак.

Увидев недоумение на лице Проводника, майор не удержался от смеха:

- Понимаю. Не хочешь работать вьючным животным? Детей надо кормить! Терпи… мужчина!