Понял, что начинаю сочувствовать, пришлось себя взбодрить, чтобы не раскиснуть и не относиться к ним, как к людям.

Современному человеку трудно заставить себя специально приносить боль разумному существу, да и неразумному — тоже. Но послужившему в армии это гораздо проще, один раз жестко поставишь себя перед сослуживцами, и как правило больше не приходится включать зверя. И старослужащие становятся вежливее, совсем по беспределу не лезут. Только нужно понимать границу и не переходить ее.

Поэтому, когда один из пленных, не дождавшись пинка, глянул исподлобья и просительно заворчал.

Выпрашивает немного еды или просит ослабить веревки, плотно впившиеся в кисти?

Я заставил себя собраться и концом копья приложил прямо по лбу наглого Крыса. Тот опрокинулся и замер, стараясь не ныть.

А я поднялся на дюну и замер под сосной, осматривая вокруг окрестности. Там я простоял пару часов, пытаясь уловить какие-либо отблески эмоций, чтобы проверить свое умение.

И у меня это получается, от пленных я чувствую сильную ненависть, боль и голод. От костра доносится чувство удовлетворения и гордости после удачной схватки. Охотники позволили себе отдохнуть от напряженного ожидания перед схваткой, хотят прочувствовать все, чего им удалось добиться в нелегком походе. Почувствовать себя братьями и победителями, это очень серьезное достижение. Именно так рождается чувство локтя и чувство братства.

Когда дошел, победил и выжил. Несмотря ни на что. Ни на какие толпы Крыс, ни на какой хорошо организованный удар из засады.

Крос подменил меня на время обеда, пока Альс с Драгером пошли поискать следы вокруг стоянки, еще раз осмотреть место бивака Крыс. Потом я снова достаиваю свою смену, пока не появились подводы и Охотники, уже вернувшиеся в лагерь Старшие встретили их раньше.

Быстро загрузили обе подводы, привязали веревкой пленных к последней и двинулись в путь.

— Сегодня уже в Сторожке переночуем, попируем и выпьем, — радостно сообщил мне Крос.

После того, как мы с ним отбились на нашей стороне, наши отношения стали дружнее. Я тоже порадовался, хочется отдохнуть в безопасном месте и помыться, да и выпить очень кстати будет.

Как вспомню этого Мечника, так под ложечкой сразу начинает сосать, насколько я себя почувствовал беззащитным перед ним. Пора расслабиться, поболтать с народом, чтобы снять напряжение.

Двигаемся мы быстро, подводы теперь не перегружены — все торопятся к Сторожке. Кроме пленных, конечно, но петли на шее и тех заставляют не отставать.

Новости у пришедших оказались не очень радостные, раненые в живот лежат без шансов, лекарь может обеспечить им только безболезненный уход. Один приходит в себя после удара дубиной по голове, ему постоянно плохо, но умереть он все же не должен.

Охотники в Сторожке оказались в шоке, увидев наши потери. Узнав, сколько Крыс накрошили, сначала не могли поверить, что такая беспощадная рубка творилась на опушке, всего в шести часах перехода от Сторожки.

Это теперь самые большие потери среди Охотников за все годы после Возвращения. Конечно и людей в Гильдии числилось тогда не в пример меньше. Означает это одно — изменение в картине мира для всех людей Черноземья. Теперь нет почти полной безопасности для отдаленных поселений и обычных путников на дорогах.

Убито одиннадцать Пришлых Крыс, но сколько их готово перейти неустановленную границу между Черноземьем и Севером, начать убивать итут же жарить на кострах тела своих жертв?

Может их сотни? Тысячи? Что за силы стоят за ними?

Я, как совсем не знающий историю этой земли, не могу понять, какие тучи сгущаются над Черноземьем. Очень хочется хоть немного разобраться с местным укладом и историей, чтобы понимать происходящее.

Пока мы шли, я грею уши в разговоре двух Носильщиков и слушаю. Теперь мы идем в обычном режиме, без боевого охранения. Но я не узнал ничего особо интересного. Разговор вертится вокруг знакомых в Сторожке и о том, что все члены Гильдии созваны туда же. Что двое Носильщиков поскакали в Астор для поиска отлучившихся в город Охотников.

Идя рядом, я заметил, что теперь в быстром разговоре парней понимаю уже почти все, даже сам только озадаченно покрутил головой. Способность к языку Черноземья удивляет меня самого, пусть язык оказался совсем не сложный в изучении.

Пожалуй, эти невероятные способности у меня появились после всех этих инициаций в Храме. В прежней жизни мне хватало одного русского, серьезно к изучению английского или других языков я не относился. В турпоездках разговоры вела жена, хорошо владевшая английским и гордившаяся этим. Только в последнее время стал изучать диагностику и пришлось учить термины в программах, но это совсем другое дело, больше такого прикладного характера.

Вспомнил прежнюю жизнь и немного загрустил. Не все там так случилось, как я хотел, но сейчас я бы вернулся на любых условиях. Здесь я уже столько рисковал жизнью и здоровьем, прошел десятки переходов, груженый как ишак, могу еще загнуться от любой пустяковой раны.

Единственным моим шансом на спасение остается десяток таблеток антибиотика, спрятанных в распоротом шве на воротнике куртки. Совсем без таблеток я не рискнул уйти со стоянки, добежать обратно до спрятанного барахла теперь нереально. Кожаный воротник прикрывает шов от дождя и таблетки остались в упаковке. Последняя моя надежда, если ранят.

К вечеру мы уже добрались до обжитых мест, появились распаханные поля с работающими людьми, кое-где видно лошадей, изгороди ограничивают участки.

Мы добрались до цивилизации, я грежу баней и чистой койкой. Около часа шагали по приличной, утоптанной дороге мимо хуторов и добравшись до большой реки, свернули направо. Еще какое-то время двигались вдоль, пока наконец я не увидел с небольшого пригорка свое пристанище на ближайшее время.

Сторожевой Дом, штаб-квартира Гильдии, находится на пересечении двух дорог, по одной шли мы, и она уходит дальше вдоль реки. Вторая дорога ведет в сторону города Астора, в сторону Норнийского нагорья никакой дороги нет.

Глава 20

НЕВЕСЕЛЫЙ УЖИН

Сторожевой Дом, штаб-квартира Гильдии Охотников, не поразил меня ничем особенным: ни высокими стенами, ни мощными воротами, ни башнями с бойницами.

Ничего этого не оказалось. Обычный постоялый двор с добротным забором из оструганных и заостренных кверху бревен. Ворота массивные и крепкие на вид, за ними видна пристройка, чтобы присматривать за теми, кто подъезжает к воротам или проезжает мимо по дороге к мосту через реку Протву.

Ворота открыты заранее, сверху на нашу процессию посматривает молодой парень, держащий в руках арбалет. Присмотревшись, я узнаю одного из наших Носильщиков, легко раненного вчера на опушке.