море сильное волнение. С моря идет шторм, равного которому, говорят, здесь не было много лет. Они не знают, когда он достигнет берега и какой будет силы, но надо возвращаться сейчас.

— Ведь обещали после обеда, — буркнул Хамсин. — Не дай бог, если он настигнет нас, когда до берега будет километр или того меньше. Пойду растоплю огонь посильнее. Через минут пятнадцать будем трогаться.

Он спустился в кочегарку. Вскоре заработала паровая машина. Буксир начал набирать скорость.

Роберта зафиксировала штурвал и занялась приготовлением кофе.

В это время метрах в трехстах от буксира прошла на малой скорости большая яхта. Роберта заметила, что, отойдя от буксира на полкилометра, она набрала скорость и ушла в сторону берега.

Выйдя из кочегарки, Хамсин занял место шкипера и начал разворачивать буксир на север, в сторону Брайтона.

— Что за черт! — вскричал он вдруг, соскакивая с кресла и выбегая из рубки. Приблизившись к О’Коннору, он остановился. Плечи и грудь куртки того были в крови. Хамсин наклонился к нему и понял, что голова О’Коннора прострелена насквозь: пуля вошла в его голову у правого уха и вышла в левой стороне черепа.

Судя по пулевым отверстиям, Хамсин понял, что стреляли из винтовки малого калибра: 5,45 или 5,65 миллиметра. Профессиональное, снайперское оружие. Отличный выстрел: наверняка смертельный. Хамсин даже сел на ящик с инструментами. С его врагом кто-то расправился без него. И стреляли с яхты не случайно. Снайпер ждал своего часа. И на яхте, конечно, он был не один. Целая группа профессионалов, выполняющих специальную операцию.

Не исключено, что самого Хамсина спасло то, что он был в трюме. В женщину за штурвалом стрелять не стали. Профессиональная этика…

Он минуту раздумывал. Потом снял с трупа веревки и потащил его к корме. Труп он уложил в бункер с углем и прикрыл брезентом. Другим брезентом прикрыл кровь на корме.

Когда он вернулся в рубку, Роберта посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Он… умер? — спросила она.

— Его застрелил снайпер. С той яхты, что ушла на большой скорости.

— Почему?

— Если б я знал… Впрочем, думаю, застрелил потому, что кому-то не хотелось связываться с его уголовным делом.

— Но нас не могут обвинить в этом?

— Любая экспертиза покажет, что его убили выстрелом с большого расстояния.

— А кто стрелял?

— Хороший вопрос… Снайпер доложит о выполненном задании, и точка. Серьезная была операция, в ней принимало участие минимум десять человек.

— Так много?

— На яхте было человек пять: минимум два снайпера и их помощники. На берегу находилось человек пять или шесть, они следили за О’Коннором все время: и до того, как он на нас накинулся, и потом всю ночь и все утро. Когда он оказался на яхте… Черт возьми!

— Что такое?

— Подожди-ка!

Он схватил из ящика в рубке фонарик и стал тщательно обшаривать кубрик. Минут через пять он вышел оттуда, неся миниатюрный микрофон с оторванными проводами и батарейку.

— Вот, — сказал он. — Теперь все понятно.

— Что именно? — удивилась Роберта.

— Эта штука была в самом дальнем углу, пристроена к железной сетке клейкой лентой. Они слышали все, о чем мы тут говорили. Когда я сказал тебе, что высажу его на берег и сообщу полиции, команда, которую они прислали, чтобы его убрать, запаниковала. Яхта, которую они наняли, вышла в море, и они стали ждать своего часа. Когда стало ясно, что мы возвращаемся в Брайтон и он окажется в руках полиции, они его убрали. Отличный выстрел, скажу тебе! Когда труп будут осматривать, сразу определят, что стреляли на расстоянии из снайперской винтовки.

— А как они попали на буксир, чтобы установить микрофон?

— Наверное, пока мы дома смотрели фильм, — пожал плечами Хамсин.

— Но ведь это значит, что они могли убить и нас!

— Могли. Ума не приложу, почему они не сделали это. Скорее всего, потому, что им хотелось узнать побольше о том, что произошло между О’Коннором и мной.

— Узнали?

— Он же все сам рассказал: как хотел убить меня, как украл мои деньги… Не сомневаюсь, что его исповедь была записана.

— И что же нам теперь делать?

— Открыть бутылку вина и мчаться на всех парах к причалу.

— Мы возвращаемся к спокойной жизни? Как ты считаешь?

Он обнял ее и прошептал:

— Я надеюсь. Я не знаю, какая жизнь нам уготована. Что нам суждено… Но вот смотри. Через неделю я стану Роберто Росполи. Потом, может быть… Я в этом очень сомневаюсь, но может быть… мне вернут мои деньги. И, может быть, — а вот это вполне реально — за мной перестанут охотиться, потому что кража денег с моих счетов О’Коннором, вкупе с его личной ненавистью ко мне, станет моим оправдательным приговором.

— Оправдательным?

— С их точки зрения. Я себя ни в чем не оправдываю. Я виню себя во многом. Но они, мои бывшие боссы, не имеют права винить меня…

Он помолчал.

— Единственное, о чем я сейчас мечтаю: вырастить маленького Роберто. Думаю, я смогу вырастить его порядочным человеком.

— А если будет девочка?

— Это с твоей пылкостью? Не-ет, жди мальчика…

68

Мистер Полфри позвонил генералу Маккормику ровно в десять утра. Тот еще пил кофе, сидя в глубоком кресле. Он любил насладиться утренним кофе из Коста-Рики, сидя у окна в дорогом шелковом халате и с небрежно повязанным шейным платком. Поэтому трубку он снял не сразу.

— Маккормик, — недовольно бросил он в трубку.

— Доброе утро, сэр, — услышал он. — Это Полфри. События развиваются стремительно. Я отправил вам депешу; мой помощник доставит ее вам через полчаса.

— Это так срочно?

— На мой взгляд — да.

— Окей. Почитаю.

Он положил трубку и с удовольствием допил кофе.

Помощник Полфри действительно привез пакет через полчаса. Генерал не ожидал узнать из нее ничего, что его по-настоящему взволновало бы, но он ошибался. Вот что было в депеше.

«Известный вам работник Брайтонского причала по имени Эшем рано утром вывел в море свой буксир. На борту были его жена и Фурман. Неизвестно, что там происходило, но, когда буксир вернулся к причалу, #Фурман был мертв. Эшем тут же позвонил мне. Моя группа через три часа была в Брайтоне. Труп Фурмана был передан на судебно-медицинскую экспертизу, которая установила следующее: Фурман был убит снайперским выстрелом с расстояния примерно 250–270 метров. Пуля попала в правую височную часть головы и вышла в левой части черепа ближе к затылку. Смерть наступила мгновенно. Место, где он находился в момент выстрела, установлено: на носу буксира. Эшем также передал нам пистолет „харрингтон“ с глушителем, которым,