исключением телефонов директора и его первого заместителя, а также сотрудников управления кадров. Но сейчас, вероятно, стали прослушивать и их телефоны. Но прослушивать секретные сообщения, которые передаются по оперативным каналам радио, не разрешается. Родственничек свяжется с ним по радио. Значит, все не так хорошо, как ему казалось.

Он просидел дома весь день. Радиоканал ожил только ночью, в половине двенадцатого. В Мериленде была половина седьмого. Родственник остался на работе, когда все разошлись. Разумно.

— Тебя серьезно проверяют, — услышал он.

— Я знаю, — отозвался Фурман.

— Не думаю. Такой серьезной проверки на моей памяти еще не было. Ты понял? Ни разу…

Разговор на этом закончился. Единственное, что понял из него Фурман, — его карьера в разведке закончилась. Его обвиняют либо в должностном преступлении, либо в преступной халатности. И, следовательно, эти ребята из «Центр-Альфа», на которых он надавил, решили состряпать на него донос в качестве превентивной меры, чтобы себя защитить. Так поступить они могли в одном-единственном случае: если Хамсин жив и работает на разведку противника. А это тот случай, когда надо принимать экстренные меры.

Он достал папку, в которой его временные помощники собрали все имеющиеся в архивах документы, касающиеся Хамсина, и начал просматривать их так тщательно, как это делает только человек, находящийся в смертельной опасности. С финансами можно разобраться позже; сейчас нужно выяснить, остался ли жив Хамсин. Это, на его взгляд, могло бы стать одним из основных пунктов обвинения. Если он жив, его надо найти и уничтожить: это было бы самым сильным аргументом в его пользу.

В документах было всего три маленькие зацепки. Первая: он звонил некоему Джонатану Гилберту и, возможно, посещал его. К нему ходил агент, но этот Джонатан сказал агенту, что вообще не знает человека, который ему звонил. Значит, что-то скрывает. Вторая: сумку из камеры хранения на вокзале, как показала запись камер внутреннего наблюдения, забирала женщина. Это, скорее всего, подружка Хамсина. Ее, наверное, можно найти. Третья: если Хамсин забрал британский паспорт, он живет в Соединенном Королевстве. Значит, он где-то неподалеку.

А эти три зацепки — это уже немало.

62

Спустя два дня Хамсин и Роберта оформили все документы на буксир «Танжер» и привели его в Брайтонскую марину. Владельцы причала были довольны: «Танжер» мог пригодиться для буксировки яхт и катеров, у которых вышел из строя двигатель, в порт или в ремонтный док. Наличие в марине буксира, кроме всего прочего, повышало его статус. Владельцы яхт и катеров чувствовали себя в большей безопасности, если у владельцев всегда было наготове спасательное судно. Хамсину повысили зарплату, а Роберте предложили работать в офисе регистратором выхода в море и возвращения яхт в марину.

Энтони был тоже доволен. У него был второй ключ от кабины, и он имел возможность время от времени сбегать от своей жены-немки и приводить на буксир знакомых женщин. Для них это была своего рода романтика; для Хамсина и Роберты это было удобно, потому что в кабине постоянно размещались несколько ящиков с вином. За пользование буксиром Энтони позволял им брать из ящиков столько вина, сколько они захотят. Справедливости ради надо сказать, что они не злоупотребляли его добротой и брали из ящиков только одну бутылку в неделю.

В конце дня их вызвали к менеджеру яхт-клуба, которым был один из его владельцев. В марине он появлялся крайне редко, особенно в последнее время, когда все яхты были на приколе. Чарльз Мендельсон — а менеджера звали так — был сорокатрехлетним лощеным гомосексуалистом, тщательно скрывавшим свои романтические преференции. Несмотря на холодную погоду, он и зимой носил светлые костюмы и кремовые туфли. Он заказал ранний обед на всех сотрудников и велел устроить его в большой комнате на втором этаже офиса, где обычно проходили учебные занятия для яхтсменов и инструктажи для персонала. За длинным столом расселись одиннадцать человек — все работники за исключением охранников.

Мендельсон пришел последним. От него пахло дорогим одеколоном и испанским шерри. Усевшись во главе стола, он пригласил всех сначала пообедать и выпить итальянского пива. Сам он пил только крепленые вина — дорогие портвейны и шерри. Когда с обедом было покончено, Мендельсон заговорил.

— Леди и джентльмены, я пригласил вас для того, чтобы сообщить, что у вас, возможно, будет новый хозя ин. Он американец и, как я понимаю, человек богатый. На днях он приедет знакомиться с нашим хозяйством. Если ему все понравится, мы, я думаю, согласимся на сделку. Сразу хочу сказать, что я и мои партнеры думаем о вас; мы неоднократно высказывали ему нашу просьбу не менять персонал, сохранить весь штат, и он согласился. Он, кажется, владелец крупной компании, и поэтому человек очень занятый, так что в его интересах, чтобы все катилось по тем рельсам, которые мы с вами проложили в будущее… Да, и, конечно, зарплаты будут сохранены. Именно так. Во всяком случае, на год. Мы не бросим вас на произвол судьбы, это я вам обещаю. Завтра я уезжаю во Францию, в гости к актеру Жерару Баррэ — знаете его? Он играл Д’Артаньяна в фильме «Три мушкетера». Очаровательный, талантливый, обаятельный! Он устраивает вечер для своих друзей и покажет нам последний фильм, в котором играл. Хотите верьте, хотите нет, но фильм называется «Отелло». Только в нем все происходит в наши дни!

Присутствующие выпучили глаза. Мендельсон рассмеялся.

— Да, все это происходит сегодня. Яго, между прочим, полковник. Отелло, наверное, генерал. Кстати, в Венецианской республике он и был генералом. Просто все перенесено в современный мир. Вот такое прочтение Шекспира. Гениально!

Работники молчали.

— Ладно, дамы и господа. Спасибо, что выслушали меня и поняли мою позицию. Я донесу вашу реакцию до моих партнеров. Будем ждать развития ситуации. Пейте пиво, беседуйте… Всего вам наилучшего!

Он сделал ручкой и вышел.

Роберта и Хамсин отправились на буксир, чтобы поговорить наедине.

— Сказка кончилась, — сказал с грустью Хамсин. — Жалко, что-то слишком быстро.

— Не волнуйся, дорогой. Через пару дней я закончу первый чехол для яхты. У меня уже есть еще два заказа. Мы выкрутимся в любом случае. Будет хуже — уедем. Джонатан обещал помочь, правда? Устроимся где-нибудь в Лондоне. Там всегда есть рабочие места. Ведь это такой огромный город! В Лондоне и вокруг него множество предприятий: заводы, фабрики, мастерские. Мы найдем себя и там. Ты скоро станешь Росполи, и уж тогда тебя никто не найдет.

Хамсин улыбнулся и поцеловал ее в лобик.

— Какое счастье, что я тебя нашел. Твой оптимизм и твоя внутренняя сила